Марк Гроссман - Земля родная

— Ничего, как-нибудь вытерплю. Зато Урал посмотрю, — бодрясь, ответила Анна Петровна, хотя в глубине души особой уверенности в своих силах не испытывала.

Однако в тренировочных прогулках — однодневной вокруг озера Ильмень и двухдневной на озеро Кисегач — она показала себя довольно выносливым человеком. Ей разрешили участвовать в девятидневном походе в горы..

И вот день большого похода настал. Длинная вереница туристов перебралась через гору Чашковку, прошла городом и взяла направление на юго-запад. Берегом городского пруда прошли мимо ипподрома, пересекли трассу строящейся дороги Миасс — Учалы и вступили в горы.

Пейзажи менялись один за другим. Были они то хмурые, суровые — стены гор кругом, непроглядная лесная чащоба. То, наоборот, все кругом прояснялось, блистали зеленью поляны и широкие долины, пересеченные говорливыми горными речушками. Первая ночевка на берегу очень мрачного, замкнутого в кольцо горных кряжей маленького озерка Чертаныш. Утром опять в путь.

С любопытством рассматривали туристы в небольшой запруде золотопромывающую драгу. Цепью черпаков она забирала на борт песчаный берег, промывала пески, сбрасывала отходы у себя за кормой, а вымытые крупицы золота оставляла. Оказалось, что за лето она продвигается на несколько сот метров, а иногда и на километр вперед. И все это проделывает, ведя за собой то озерко, по которому плавает.

Так вот оно, золото! То самое золото, которое на протяжении тысячелетий было предметом алчных вожделений, ради обладания которым попирались законы человечности, лилась кровь. А теперь, при новом социальном строе, добыча золота стала совсем простым, обыкновенным делом. Рабочие снимают золото со шлюзов без признаков волнения, как будто имеют дело не с драгоценным металлом, а простым речным песком.

…Впереди трудный Норалинский перевал… За перевалом — ночлег у речки Темной. Она и в самом деле темная: так густо обросла кустарником, что вода течет как бы в зеленом тоннеле. Добраться до нее — дело довольно трудное.

Надвигается ночь, тихая летняя ночь, когда голоса людей слышны особенно отчетливо, когда затихает птичий хор и усиливается неистовый комариный звон. Трещит большой костер. Вместе с облаком дыма в сумеречную вышину уносятся тысячи искр.

У костра начинаются разговоры. Наташа Винокурова, фармацевт саратовской аптеки — уже бывалая туристка. В прошлом году она побывала на туристских базах Кавказа и с воодушевлением делится впечатлениями. Находится что порассказать и у остальных. В группе — 28 человек, они представляют 10 городов СССР, отделенных друг от друга тысячами километров. Здесь есть жители Москвы, Ленинграда, Петрозаводска, Свердловска, Уфы, Костромы, Златоуста, Челябинска, Омска и Архангельска.

Вернулись на берег Ильменя, может быть, немного и похудевшими, с облупившимися носами, но окрепшими, покрытыми бронзовым загаром. Вернулись хорошо сдружившимся, спаянным коллективом.

А вот еще одна встреча.

…Подъему, кажется, не будет конца. Круча следует за кручей. Мы еле передвигаем ноги от усталости. Нахальные комары пьют нашу кровь, и нет сил от них отмахнуться. А вершины «704» все еще не видно. Где же он, этот радиолюбительский лагерь, раскинутый на высоте 704 метра над уровнем моря? Его мачты так хорошо видны из долины, а вот попробуй найти их в непролазных лесных дебрях Ильменского заповедника! Уму непостижимо, как радиолюбители поднимаются на гору по два, по три раза в день, когда мы после одного подъема готовы, что называется, богу душу отдать.

Наконец натыкаемся на провода, проброшенные прямо по деревьям, и выходим на вершину. Небольшая поляна, почти со всех сторон окруженная лесом. Три деревянные мачты со своеобразной формы телевизионными антеннами. С них свисают толстые кабели и тянутся к деревянному балагану на краю поляны. А в центре поляны, пересекая ее от края и до края, лежит длинная узкая ажурная мачта. Один конец ее приподнят, и от этого мачта кажется стальной лестницей, уходящей прямо в безоблачное небо.

Навстречу нам выходит невысокий человек и окидывает всех острым взглядом. По всему видно, что наш приход большого удовольствия ему не доставил.

— Очередные паломники? — спрашивает Марат Александрович Якубов и с легким вздохом добавляет: — Что ж, не вы первые, не вы последние. Кажется, уже половина Миасса побывала на нашей горе. Только под мачтой не разгуливать — опасно!

Отдыхаем и любуемся уральскими просторами. Под западным склоном лежит Миасская долина, а за нею — замысловатое сплетение горных хребтов. Горы, горы и горы! Веет холодком.

Совсем иной пейзаж открывается с восточной стороны. У подножия Ильмен тянется не очень широкая полоса пологих холмов, редеющего леса, плоских озер, а за ними — бескрайная зауральская степь. Над степными просторами колышется знойное марево. Там зреют хлеба.

Мы лежим на прогретых солнцем скалах и говорим о попытке организовать телевещание в Миасской долине.

Несколько лет тому назад на Уральском автозаводе образовалась группа энтузиастов-радиолюбителей — М. А. Якубов, Л. А. Вальдман, Б. Д. Тимофеев, Л. И. Афанасьев и еще несколько товарищей. Как-то расспорились: возможно ли телевещание в Миассе? Город лежит в глубокой впадине, кругом горы — как тут осуществить прием?

— Надо пробовать, — говорили одни.

— Даже пробовать мы сможем тогда, когда начнет работать Свердловский телецентр, — утверждали другие.

— Не принять! — категорически заявляли третьи. — 205 километров горной местности — не шутка. Даже на равнине не всегда это удается.

Свердловский телецентр заработал в дни Октябрьских торжеств 1955 года. Попытки принять его на дне долины не увенчались успехом. И тогда возникла идея — попытаться принять Свердловск на одной из самых высоких вершин Ильменского хребта — Ильмен-Тау.

Руководство завода ее поддержало. Были выделены средства, материалы, транспорт. 4 декабря 1955 года из заводского поселка вышел караван, возглавляемый могучим трактором ЧТЗ. Путь на вершину был нелегким, но воля людей, искусство водителей машин победили. На вершине Ильмен-Тау был раскинут радиолюбительский лагерь. Построили балаганчик для аппаратуры, поставили деревянные мачты с антеннами, установили передвижную электростанцию. Спали в мешках, обогревались у железной печурки.

Свердловск «не шел». Три дня бились Якубов, Вальдман и их товарищи, отыскивая и устраняя причины, мешавшие приему. И добились своего: передачи Свердловского телецентра были приняты. Прижавшись друг к другу, люди взволнованно смотрели на мерцавший экран телевизора. Передавали нашумевший в те дни французский кинофильм «Красное и черное». Над балаганчиком несся неугомонный восточный ветер, завывая и посвистывая в щелях.