Элен Драйзер - Моя жизнь с Драйзером

Когда предварительное устройство дома «Ироки» пришло к концу, все вещи стали выглядеть иначе. Мы построили большой дом на новом месте, рядом с бассейном для плавания и озером, ибо прежний в наше отсутствие сгорел дотла год назад. Венгерский художник Ральф Фабри сделал многое, чтобы превратить наш дом в чудо красоты. Окончив его, он построил рядом с ним дом для гостей и соединил его с главным зданием каменным мостиком. Он частично декорировал внутри главное здание и даже воздвиг исключительно оригинальные арки с каменными колоннами, расположенными в среднем зале на первом этаже. На эти колонны должна была в будущем опираться столовая на втором этаже. Генри Пур, известный мастер лепных украшений, проектировал и размещал всю осветительную арматуру. Уортон Эшерик соорудил чугунные решетки для каминов и несколько других искусных изделий из металла и дерева. Но когда, наконец, бюст Джона Коупера Поуиса был установлен в оконной нише кабинета Драйзера, наша усадьба «Ироки» вдруг ожила. До этого она была просто местом, куда можно было приезжать. Теперь она стала домом-центром, откуда можно было действовать.

Она была приведена в полный порядок к тому времени, когда Тедди приехал туда провести свой первый после моего переезда уик-энд. Бродя по дому, он осматривал все и порою останавливался, с радостью заметив знакомый предмет в новой обстановке. Он, казалось, впервые открывал для себя «Ироки».

Кончалось лето 1931 года. Тедди приезжал в деревню отдохнуть на уикенд. Большую радость доставляли ему посещения друзей. Но когда он оставался один, то становился озабоченным и раздражительным.

1 октября он снял на зиму номер в отеле «Ансония», состоящий из кабинета и спальни. Кроме того, он позаботился, чтобы рядом была еще одна комната для меня с отдельным входом, если я захочу приехать в город. На третьем этаже отеля он держал контору для своей секретарши – мисс Эвелин Лайт, которая отвечала на все телефонные звонки.

Его «Заря» вышла в свет, и теперь он заканчивал свое социально-экономическое исследование «Трагическая Америка»; мисс Кэтрин Сейр помогала ему в редактировании и подыскивала материалы.

Друг Драйзера Чарлз Форт ранней осенью 1931 года очень часто посещал нас в Маунт-Киско. Драйзер познакомился с Фортом еще в 1905 году.

Форт не любил разношерстной компании; ему нравилось приезжать вдвоем с Драйзером в «Ироки», где они проводили вместе много интересных часов. Они были людьми с сильно развитой интуицией, ценность которой, как они оба предполагали, была безмерна. Форт рассказывал, как однажды, когда он работал в Англии в небольшой двухкомнатной квартире на втором этаже и был погружен в изучение собранных им материалов по научным вопросам из числа «проклятых» или отвергнутых учеными, дверь внезапно отворилась и вошел Драйзер. «Когда появился Драйзер,- говорил Форт,- сама жизнь, со всеми ее компонентами, вошла в комнату».

Я посетила Форта незадолго до его смерти. Он был еще не очень стар, но быстро угасал от белокровия. Форт говорил о своей болезни, как о каком-то сознательно действующем таинственном паразите, который впился в него и от которого он не может избавиться. Он был твердо убежден, что смерть приближается к нему, и она наступила две недели спустя, 3 мая 1932 года.

В конце октября Драйзер как председатель Национального комитета защиты политических заключенных получил от Международного бюро защиты труда написанный на 32 страницах документ о злоупотреблениях и преступлениях, совершенных по отношению к бастующим шахтерам Харланских угольных копей в штате Кентукки. Международное бюро защиты труда признавало, что оно не в состоянии пробудить внимание общественного мнения к этим массовым зверствам, и поэтому спрашивало, не может ли Драйзер организовать комиссию из членов Национального комитета и направить ее в Кентукки не только с тем, чтобы допросить представителей местной власти, но и попытаться таким путем привлечь к делу внимание публики и этим улучшить бедственное положение шахтеров, если не совсем покончить с ним.

В июне 1931 года Драйзер по просьбе Уильяма 3. Фостера и других посетил шахты в районе Питсбурга; они оказались в ужасном состоянии. И теперь, в ноябре, не сумев добиться поддержки некоторых видных лиц, он созвал заседание Национального комитета защиты политических заключенных и спросил, кто из его членов добровольно возьмется за это дело. Члены вновь образованного комитета прежде всего заявили в печати, что отправятся в округ Харлан и восточный угольный район штата Кентукки. Заручившись военной охраной у губернатора Флема Д. Сэмпсона, они поехали в Пайнвилл, округ Белл, а затем – в округ Харлан. В Пайнвилле Драйзера приветствовали мэр города и судья Джонс. Члены комитета опросили шахтеров, а также шерифа, прокурора района и судью округа. Заседания комитета проводились открыто, на них свободно допускалась как публика, так и представители печати. Однако комитет по расследованию натолкнулся на сопротивление, которое выражалось даже в угрозах применить насилие; за членами комитета была установлена постоянная слежка.

10 ноября, взяв с собой машину, я отправилась на пароходе в Норфолк, где должна была встретиться с Драйзером в отеле «Монтиселло». На обратном пути Драйзер несколько раз давал по дороге интервью. В округах Харлан и Белл его жизни угрожала опасность; ему грозили смертью за то, что он осмелился привлечь внимание всей страны к ужасным несправедливостям, которым подвергались шахтеры. «Большое жюри» округа Белл обвинило Теодора Драйзера и других членов драйзеровского комитета в «преступном синдикализме». Ходили слухи, что власти Кентукки будут пытаться арестовать Драйзера для предания его суду. И в самом деле, был выдан ордер на его арест, в случае если он вздумает снова вступить на территорию штата Кентукки. Все это с невероятной быстротой стало широко известно. Франклин Д. Рузвельт, в то время губернатор штата Нью-Йорк, заявил, что он даст Драйзеру возможность выступить в суде при открытых дверях, а Джон У. Девис согласился взять на себя защиту драйзеровского комитета. Однако благодаря широкой гласности, которую приобрело дело, 1 марта 1932 года все официальные обвинения против Драйзера и его комитета были сняты.

Вернувшись в «Ироки», Тедди с удовольствием занялся работой в саду вместо физических упражнений и своего рода отдыха, в котором он сильно нуждался. Приближалось рождество, и многие наши близкие друзья приехали навестить нас. Кругом лежал белый снег, и было похоже на то, что он выпадет снова; из окон нашего дома виднелся великолепный зимний пейзаж. Яркий огонь горел в камине в кабинете Драйзера, а другой – прямо над ним, в столовой на втором этаже.