Сергей Бабурин - Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ

Вслед за ним к нам с Н.А. Павловым подошли академики — члены делегации АН, присутствовавшие на заседании. Каждый, начиная с Президента РАН академика Ю.С. Осипова, меня искренне благодарил, жал руку, а академик С. Шаталин под улыбки остальных даже предложил:

— Сергей Николаевич, мы Вас немедленно должны избрать в Академию. Это малая толика того, чем Академия и мы все вам обязаны.

Я был тронут, но с веселым сожалением ответил:

— Спасибо на добром слове. Увы, я только кандидат наук, и моя поддержка науки не предполагала корысти.

— Ничего, Сергей Николаевич. Докторскую мы Вам напишем, — пошутил Шаталин.

Докторскую диссертацию я позднее все же написал сам. Будет это лишь в 1997 году, а в 1998 году я получил и соответствующий государственный диплом. В Российскую Академию избран не был, но то, что после 2000 года меня в ее состав выдвигали и активно поддерживали легендарный для юристов Джангир Аббасович Керимов, академики-юристы Владимир Викторович Лаптев, Юрий Кириллович Толстой, мой «крестный» по докторской Геннадий Васильевич Мальцев, как и философ Владимир Васильевич Миронов — для меня высокая честь и радость.

В 2013 году чуда не произошло. Парламентское большинство было безропотным и лояльным к исполнительной власти. Даже не понимая смысла своих голосований, «Единая Россия» проштамповала «реформу» РАН. Благодаря сопротивлению академиков и сотрудников академических институтов, а также оппозиционной части депутатского корпуса, немедленную смерть трех российских академий — РАН, Россельхозакадемии и Российской Академии медицинских наук — заменили на их коматозное состояние.

Мы привыкли за последние два десятилетия к переделам собственности. Никто не сомневался, что именно имущество трех государственных академий, «утаенное» от приватизации 90-х годов, и стало причиной «реформы», именно ради его передела создается целое федеральное агентство. У РАН — шикарные здания научных институтов в Москве, в самых престижных районах, у той же Российской сельскохозяйственной академии только научно-исследовательских институтов с их имущественными комплексами 202. А 1,5 миллиона гектар не самых плохих земель?

Ну, хорошо, решили ограбить. Но зачем убивать?

Зачем российским Премьеру и Президенту понадобилась подобная «реформа» российской науки? Не знаю, могу только гадать. И сожалеть о том, что понадобилась и произошла.

Осенью 2013 года руководство Академии сдалось на видимость компромисса. Последний бастион великой державы был захвачен.

Рассказал ли я обо всем, что знаю? Конечно нет. И не ставил себе такой задачи. Да о многом и время говорить еще не пришло. О чем сожалею, так это о том, что не успел рассказать о своих друзьях и соратниках, об очень многих людях, с которыми Господь Бог свел, общение с которыми так или иначе, но повлияло на мои взгляды, а то и на мою судьбу.

Этот долг признаю и беру к оплате. Надеюсь, о людях и встречах еще удастся рассказать.

Как и о многих делах и проблемах, которыми пришлось заниматься. Целые пласты недавнего прошлого, в котором мне доводилось быть не только свидетелем событий, но и непосредственным их участником или организатором, логика завершаемой мною книги оставила без анализа и даже прикосновения.

В другой раз.

Где-то весной 1991 года я встретил в холле парламента вездесущего корреспондента Радио «Свобода» Андрея Соколова, который огорошил меня вопросом:

— Сергей Николаевич, а Вы знаете, какое прозвище получили среди журналистов?

— Откуда же мне знать? И какое?

— Джокер.

Я задумался:

— И что оно означает?

— Вы всем регулярно ломаете игру. Вот вроде бы уже договорились «Демроссия» с «Коммунистами», или Ельцин с теми же «Коммунистами», а тут приходит Бабурин, и все договоренности идут прахом.

Чуть подумав, вынужден был согласиться. Слишком часто мне приходилось разрушать закулисные сговоры, обычно даже не зная о них. Не ради собственно разрушения, а ради торжества взглядов, которые не скрываю. Впрочем, идти против конъюнктуры, против «агрессивнопослушного» большинства приходилось не только в Верховном Совете, а всю жизнь.

Не устаю удивляться, почему так происходило и происходит. Когда вроде бы позиция большинства четко определена, или, тем более, четко выражена позиция власть имущих, я даже без большого шанса победить, выступаю наперекор. Может быть, это воспитание, может быть, что-то врожденное. Ну, не из вредности — точно.

В годы равнодушного «застоя» я задавал «неудобные» вопросы и даже написал письмо Л.И. Брежневу. Вступил в партию, оставшись нонконформистом. Отказавшись от брони, пошел в армию. При силе ЦК КПСС открыто симпатизировал опальному Б.Н. Ельцину, а при начале авантюр победившего Б.Н. Ельцина быстро оказался к нему в жесткой оппозиции.

И шел наперекор обстоятельств или законопослушному равнодушию большинства я не ради самого протеста, а во имя вполне конкретных идеалов, которые в жизни для себя сформулировал. Ветры настроений или официальной политики менялись, но я мог опять оказаться возражающим, и вновь шел наперекор ветрам, если это были ветры конъюнктуры и приспособленчества. В той же «Родине», когда Д. Рогозин в оранжевом шарфе появился на Майдане, сопровождая В. Ющенко, я предпочел быть исключенным из объединенной парламентской фракции, но отмежеваться и от Рогозина, и от остальных «оранжистов».

Ломать чужие явные или тайные договоренности? Да, если во имя Родины. Что касается появления на киевском Майдане соратников по избирательному блоку, то любое данное слова для меня свято, даже если обстоятельства изменились, и держать слово себе в убыток. А слово защищать Народ и Державу я дал сибирякам и москвичам, севастопольцам и дальневосточника, приднестровцам и ленинградцам, белорусам и украинцам, многим другим гражданам нашей общей Родины. Нарушить его меня не заставят ни конъюнктурные соратники, ни самые высокие должностные лица.

И разве Россия, Россия истинная не такова же в своих действиях на международной арене? И Александр Невский, и Петр Великий, и все императоры Александры, как позднее в советской России и Сталин, и Брежнев, и другие руководители державы регулярно преподносили внешнеполитическим недругам сюрпризы. Конечно, я уже с декабря 2007 года не являюсь депутатом, удален от авансцены политики. Но давайте все жить по принципу: помирать собрался, а рожь сей! Делай что должно, и пусть будет то, что будет!

Так что — пусть будет Джокер.