Димитри Учанеишвили - In Homo

«… у Зевса было много жен и детей, но в один день он решил, чтоб у него был сын-повелитель, и он пришел к одной женщине и она родила героя Геракла. Другой предсказатель, которого звали оракул, сказал, что Геракл будет героем, но Геракл пока не был героем и его не звали Геракл. У Геракла было второе имя, сначала его назвали Алкидом. Геракла не любила главная жена Зевса. Ее звали Гера, и когда она узнала, что у Зевса Геракл родился от человека, решила убить его и послала ядовитых змей, но маленький Геракл обеих удушил. Этого предсказатель не говорил, но все равно случилось… наверное, другой предсказатель сказал…»

7 августа

Неужели я так быстро нашел ответ? Ничего никогда быстро и легко в моей жизни не происходило. Если я чего-то достигал, только за счет титанических усилий. Я ждал признания одиннадцать лет, к чему я пришел ценой самоотверженности, принципиальности и пренебрежения собственным здоровьем и благополучием. Я никогда не шел на компромисс с собственной совестью, несмотря на то, что часто было искушение эффектной, но не необходимой фразой повлиять на читателя, но я никогда не позволял себе этого, потому что я всегда писал правду, то есть писал только то, во что я верил и делал это с самоотверженностью. Если я писал о любви – я любил, если моему герою было холодно – было холодно и мне, когда я описывал радость, я и сам радовался, а когда я говорил о смерти – сам оказывался на ее грани, и даже в такое время уделял то же самое внимание как мелочам, так и ключевым местам произведения. Я верил, что истинный творец должен был быть именно таким. Я должен был быть уверен в каждом знаке препинания. Бывало и так, что конкретное слово я искал в течение недель. А сейчас я начал размышлять, и ответ появился молниеносно. Это, наверное, произошло так быстро потому, что я думал об этом подсознательно. Ответ существовал, но вопросом я не задавался никогда.

8 августа

Опять замерзаю, особенно во время сна. Холод меня пробуждает. Стоит такая жара, что, лежа неподвижно, обливаюсь потом, но каждое утро при пробуждении я окоченевший, как будто кровь остановилась, как запруженная вода.

9 августа

«Не созидать…» Мне понадобилось несколько дней, чтоб переварить этот вывод. Угнетающим представляется, что то, что я создал, могло быть не создано, и, возможно, не создастся то, что я замыслил и запланировал, хотя если подойти с чисто логической стороны, принимая во внимание, что это рано или поздно обязательно произойдет, уже не имеет значения, когда это произойдет и такая перспектива для разума приемлема. С другой стороны, опять логическим подходом: зачем я родился, если должен умереть? А вот приспособиться к этому невозможно. Тут разум восстает против несоответствия. Существование двух противоположных подходов в одном сознании невозможно. Тут всего два выхода: закрыть глаза, как будто ничего не происходит, чем с успехом занимается человечество уже несколько тысячелетий, или сделать выбор. В случае выбора сознание склоняется против смерти; против смерти, а не рождения. Никто не говорит: «Я хочу быть нерожденным!», когда большинство рожденных отрицает смерть. Если рождаюсь, я не должен умирать, а не наоборот: если умру, не должен рождаться. Вот подход, таков человек, он от мира сего и он оптимист, а корни этого оптимизма зарыты где-то глубоко. Да, это правда, все, что начинается, когда-то кончается. Таков миропорядок, но ведь допустимо, что человеческий организм – это ошибка? Может, произошла ошибка когда-то, на каком-то этапе эволюций, и конечность жизни стала правилом? Может, мы так привыкли к этому, что считаем ее всеобщей данностью? Существует медуза turritopsls nutrlcula. Она теоретически бессмертна. Может, этот организм развился правильно, а мы нет? Может быть, мы чувствуем эту ошибку на уровне клеток или молекул и поэтому делаем выбор против смерти? Человек ищет бессмертия уже тысячи лет. Представим, что он достиг этого. Представим, что бессмертие существует как возможность, а не как неизбежность. Хочу ли я бессмертия? Никогда об этом не думал.

«…Зевс хотел, чтоб Геракл стал великим повелителем, но Гера его обманула, и повелителем стал другой человек, которого звали Еврисфей, который потом, когда стал повелителем, давал приказы Гераклу, которые Геракл должен был исполнить, но до этого, когда маленького Геракла мать оставила на поле, потому что боялась Геры, Гера сама обманулась, не узнала его и накормила грудью, а так как его накормила богиня, Геракл потом стал бы бессмертным. Зевс, Гера и другие боги были бессмертными, но мать Геракла не была бессмертной, потому что жила на земле…»

15 августа

Мне опять холодно, но уже не обращаю на это внимания. С каждым днем мне становится хуже. Чем больше я думаю, тем хуже мне становится. Я стал обманывать себя. Вчера купил кисть и желтую краску. Не знаю, почему и вообще что значил этот мой поступок. Почему желтый цвет, а не синий или зеленый? Какой это имеет смысл? Раньше я об этом бы не задумался, хотя как бы я задумался, когда раньше я бы не купил краску?! Весь день красил стены, но весь день не смог спрятаться от мыслей. Это становится моим крестом. Я вынужден разобраться. Чувствую еще кое-что, но пока еще сумбурно. Наверно, потому, что смерть ассоциируется с чем-то негативным, чего я еще не знаю.

18 августа

А может, будет лучше, если я умру? Нет, я однозначно не жажду смерти, хотя ничего трагичного в этом факте не вижу. Человек по определению является таковым. Смерть для него неприемлема, но при определенных условиях может воспринять ее как избавление. Если бы это не было так, не происходили бы самоубийства и не было бы необходимости эвтаназий. Это изначально было так. К примеру, можно обратиться к Древней Греции. Богиня наградила Клеобиса и Битона смертью. То же самое произошло по отношению к братьям – Агамеду и Трофонию, которых Аполлон безболезненно и мирно усыпил в награду, а мудрец Силен на вопрос царя о самом лучшем для человека отвечает: «Для тебя совершенно недоступно то, что лучше всего: это то, чтоб не рождаться, не существовать, быть ничем, а лучшее, что остается после этого, – это быстрая смерть». Интересно, почему? Одна часть человечества высшим благом на этом свете определила небытие, и, следовательно, жизнь – тяжелейшей ношей. Если бы это было не так, почему наказали бы Агасфера вечной жизнью?

Вечер

Пока я еще не могу определить, почему древние греки отдали предпочтение смерти перед жизнью, но в случае Агасфера думаю, что вопрос стоит проще. Мы знаем, что Агасфер будет жить вечно и это должно быть поводом для безграничного счастья, так как это является тем, чего человек старался достигнуть на протяжении тысячелетий. Это случилось, сокровенная мечта человека сбылась. Кажется, ни о каком наказании и речи быть не может. Не наказание, а награда. Так посчитал бы каждый здравомыслящий человек, но если это так, по какой причине упомянуто наказание? И этот вопрос является логичным. Тут надобно предусмотреть одно обстоятельство, связанное с бессмертием Агасфера, а в частности то, что Агасфер будет жить несмотря ни на что, он будет жить даже в том случае, если смерть для него станет необходимой, но он этого не сможет. Такая возможность для него пресечена. Агасфер вынужден жить вечно. У него отобрали право выбора. А оставшийся без права выбора человек похож на шахматиста, который против короля противника сам тоже выводит только короля. Это такое положение, которое не изменится. Другими словами, это неизбежность, а если человек оказался в таком состоянии против своей воли, оно принимает вид наказания. Да, наказание реализовано, но наказанием является именно неизбежность, а не ее объект. Следовательно, наказание – это не вечная жизнь, а отсутствие выбора. Бессмертие – всего лишь форма проявления наказания. Агасфер наказан так же, как и человек. Разница в том, что Агасфер не сможет умереть, а человек не сможет стать бессмертным. Человек тоже наказан, хотя без преступления, и он умрет безусловно.