Кирилл Кожурин - Староверы Псковского Поозерья. Пустошкинский район

В 1823 г. в Невельском уезде, по официальным данным (часто весьма далеким от полноты), значилось 540 старообрядческих семейств. Из них беспоповцев – 1548 душ мужского пола и 1848 женского, поповцев – 124 души мужского пола и 141 женского 14 14 См.: Национальный исторический архив Беларуси (далее – НИАБ). Ф. 1430. – Оп. 1. – Д. 429. . В 1826 г. «безпоповщины молящейся за царя и приемлющих брак» значится 163 души мужского пола и 172 женского – разных сословий, и 1185 душ мужского пола и 1368 женского – помещичьих крестьян; «старообрядцев приемлющих священство» – 122 души мужского пола и 136 женского (помещичьих крестьян) 15 15 См.: там же. – Д. 674. .

В «Ведомости о расколах разных сословий и сект, находящихся в Невельском уезде за 1841 г.» перечисляются три старообрядческих согласия, существовавших на территории уезда: «1-я секта безпоповщина мужиковщина молящаяся за царя и приемлющая браки» (1001 душа мужского пола и 1049 – женского), «2-я секта поповщина молящаяся за царя и приемлющая браки» (194 м.п. и 185 ж.п.) и «3-я секта безпоповщина молящаяся за царя отвергающая браки» (516 м.п. и 488 ж.п.). Всего по Невельскому уезду числится 3433 старообрядца различных согласий. 16 16 Там же. Ф. 1430. – Оп. 1. – Д. 51589. – Л. 66 – 69 об. В 1846 г. эта цифра составляла уже 3770 душ 17 17 Там же. – Д. 14822. – Л. 57 об. – 58. .

Несмотря на гонения со стороны властей, нередки были случаи перехода в старообрядчество представителей господствующей церкви, а также униатов (во времена польского владычества все православные церкви на территории Невельского уезда были обращены в униатские; Николай I в 1830-е гг. обратил униатские церкви в новообрядческие). Так, в 1835 г. было начато «Дело по сообщению Полоцкой духовной консистории о совратившихся крестьянах помещиков Кардо-Сысоева, Сивоносова, Повало-Швейковского, Храповицкого и Антония Гласки из православия и унии в раскол». «Совратившихся» крестьян и крестьянок было более 20 человек, причем некоторые «совратились» вместе со своими семьями 18 18 В рапорте невельского земского исправника на имя витебского губернатора от 10 марта 1844 г. уточняются имена «совратившихся»: «Крестьяне помещика Сысоева: Семен Яковлев, Никифор Федоров, Кондратий Константинов, Кузьма Иванов, Иван и Михайла Андреевы, Семен Яковлев, Антоний Михайлов; ныне казенного имения Ровнаго (а ранее помещика Севаноса): Никифор Панфилов, Мартин Степанов, Ксения Изотова, Прасковья Лукьянова, Дементий Алексеев, Василий Ефимов; Швыйковского: вдова Евдокия Андреева, Агафья Логинова, Михей Иванов, Федосья Логинова, Федор Лавренов, Матрена Лавренова; Храповицкого: Андрей Федоров и Прасковья Васильева» (НИАБ. Ф. 1416. – Оп. 3. – Д. 6775. – Л. 26—27. . Местный новообрядческий поп Георгий Спиридонов («наблюдатель Рыкшинской церкви») пытался «увещевать» староверов и отобрал при этом у них старопечатные книги. Однако гражданский чиновник от невельского земского суда заседатель Хржановский вместо того, чтобы препроводить староверов в Консисторию, распустил их по домам, а отобранные книги отдал им обратно. Впоследствии, 5 и 16 мая 1838 г. крестьяне были отосланы «для увещевания» в Невельское духовное правление, а крестьянка помещика Швейковского Матрена Лавренова – в Полоцкую духовную консисторию. Дело продолжалось несколько лет и, судя по всему, так ничем и не закончилось.

* * *

Самым крупным духовным центром старообрядцев Вязовщины, Руновщины, нынешней Островской волости и других окрестных волостей на протяжении XVIII – первой половины XX вв. была деревня Большой Пружинец, находившаяся на территории Речи Посполитой, а затем вошедшая в состав Рыкшинской волости Невельского уезда Витебской губернии, и соседняя с ней деревня Петраши (сейчас обе – в составе Пустошкинского района Псковской области). В Большом Пружинце находилась знаменитая федосеевская моленная, которая привлекала староверов со всей округи. Первое документальное упоминание о Пружинской моленной («часовне»), которое на сегодняшний момент удалось обнаружить, – 1826 г. 19 19 Из рапорта невельского земского исправника витебскому губернатору от 6 октября 1826 г.: «Во исполнение предписания Вашего Превосходительства от 26-го минувшаго сентября №322, честь имею почтеннейше донести, что в Невельском уезде состоит пять часовень, в которых совершается старообрядцами Богослужение, а именно в имении Серутях помещика маиора Матиаса одна, по михельсоновскаго имению в Колошинской части одна, помещика Вилимбахова в деревне Репище одна, имение княжны Радзивилловой в деревне Лутно одна и в имении помещика Кардо-Сысоева в деревне Пружинцах одна» (НИАБ. Ф. 1430. – Оп. 1. – Д. 478. – Л. 19 – 19 об.). Здесь и далее сохраняется орфография и пунктуация оригинала. , однако по ряду косвенных данных, она существовала еще в XVIII в.

Так, 12 декабря 1802 г. архиепископ Белорусский Антоний в своем рапорте в Синод писал: «Витебское духовное правление при репорте в Консисторию представило реестр Невельскаго повета погоста Язна прихода Священника Никифора Меньшого прихожанам совращенным из Грекороссийскаго исповедания раскольническими наставниками Невельскаго ж повета помещика Сысоева деревни Большаго Пружинца Иваном Ивановым и Ермолаем Фокиным; каковаго реестра копию на основании указов препроводил я при отношении своем к витебскому гражданскому Господину Губернатору и таковую ж при сем Святейшему Синоду почтеннейше препровождаю» 20 20 РГИА. Ф. 796. – Оп. 83. – Д. 964. – По рапорту преосвященного Анастасия Белорусского о совратившихся из греко-российского исповедания в раскольническую секту Невельского повета погоста Язна разных деревень прихожан (1802). Л. 1. . К рапорту был приложен список из 95 «совратившихся».

Староверы Большого Пружинца и всей Рыкшинской волости принадлежали к федосеевскому безбрачному согласию. В ведомости о старообрядцах за 1840 г. говорится: «Раскольники Ровнаго (имеется в виду имение Ровное и относившиеся к нему окрестные деревни. – К.К. ) собственной молельни и своего наставника не имеют, а ходят в молельную находящуюся в д. Пружинцах помещика Кардо-Сысоева, где особым уважением пользуется наставник, живущий в той деревне крестьянин того же помещика Спиридон Макаров…» 21 21 НИАБ. Ф. 1416. – Оп. 2. – Д. 8205. – Л. 2 об. – 3. Интересна личность наставника Спиридона Макаровича (ок. 1757 – между 1859 и 1863). Вот какие сведения о нем содержатся в показаниях, записанных с его слов в 1857 году по поводу «Дела о совращении в раскол крестьянки Невельского уезда помещика Ханыкова Натальи Трофимовой и о именующем себя раскольническом наставнике Иване Григорьеве»: «Около 100 лет. Крестьянин помещика Сысоева. Холост, грамотен, под судом не состоял. Живу в деревне Большом Пружинце в собственной избе. Занимаюсь хлебопашеством. Раскольник безпоповщинскаго толка. У исповеди бываю ежегодно у наставника Захария Леонова Сморыгина, живущего в Себежском уезде в деревне Обители. Наставником служу братии своего согласия лет 20-ть; наставником поставлен полоцким мещанином Иваном Архиповым (ныне уже умершим). Книг не имею кроме Часовника и Каноника, ибо все книги отобраны бывшим исправником Бобитенским. Прихожан имею около трех сот душ; они живут в деревнях показанных моим помощником Федором Федоровым (Большой и Малый Пружинец, Теплухино, Мельница, Петраши, Иванищево, Ровно, Мануково, Ужакино, Жуково, Хлупикино и Ерово. – К.К. ). На Богомоление собираются люди нашего согласия ко мне в дом… На принятие Единоверия я прежде сего был увещеваем, но пред смертиею изменять вере отцов своих не желаю…» 22 22 Там же. – Оп. 1. – Д. 1266. – Л. 165 – 165 об. Эти показания разнятся с показаниями от 1852 г., в которых говорится, что Спиридону Макарову 75 лет, «назад тому лет 20 поступил в наставники за благословением бывшего наставником (ныне умершего) одновотчиннаго со мною крестьянина Ивана Иванова и с того времени все раскольнические требы исполняю в моленной как то новорожденных крещу, мертвым отпеваю погребение, в моленной служу по праздникам заутреню, часы и вечерню и наконец отправляю панихиды и молебны; но бракосочетание раскольников лиц обоего пола не совершаю…» (Там же. – Оп. 3. – Д. 8694. – Л. 75). .