Миша Бастер - Ассы – в массы

И он мне привел Ирэн и Катю Рыжикову. А я, самое смешное, их уже знал – втюхивал им какие-то сапоги несколько лет назад… Умницы, красавицы. Владеющие языками иностранными. Девушки, они и в Африке девушки, сразу врубились, что можно замуж выгодно выйти за иностранцев – и решили терпеть мои издевательства… А я стебался по-черному. Ортопедические ботинки, фуражки и все такое.

Собирается огромная толпа иностранцев и московских неформалов прямо в «Детском саду». Модельеры, поначалу державшиеся на пафосе, как только увидели моих моделей, владеющих французским и итальянским, сразу же сдулись и показали свои нормальные человеческие лица. А в «Детском саду» уже висели картины Котельникова, Филатова, нового образца. Герман-Маяковский со своими железяками. Иностранные модельеры, ехавшие в Советский Союз и думавшие, что мода – это они, быстро передумали и влились в шумное веселье. И вся эта толпа начала бродить по Москве. По всем культурным местам столицы. Девушки наши крепились из последних сил, чтоб не прижать кого-нибудь из иностранцев в уголке, но марку выдержали и позднее сами стали настоящими авангардными модельерами… Потом приезжал Миша Кучеренко с челябинской музыкальной тусовкой, который сделал для движения не меньше Тимура, выполняя коммуникативные функции. Миха потом привез в «Детский сад» целый автобус английских актеров. Появился в «Детском саду» Чичерюкин. Он потом был незаменимым элементом группы «Манго-Манго».

А апогеем внимания к «Детскому саду» я считаю приезд «Дойче Банка». После приезда Тома Джонса, после совместного с питерскими художниками рисования, наши концептуалисты вышли по продукции на достойный уровень; их картины стали продаваться. И тут мы узнаем, что респонденты и менеджеры «Дойче Банка», скупающие по миру все проявления авангардной культуры, собираются в «Детский сад». По большому счету, Энди Уорхоллу можно памятник на российской земле поставить, небольшой, за особый вклад и поддержку русского авангарда советского периода. Именно он в своем интервью упомянул всех наших людей и впервые показал их работы. До этого иностранцы могли судить об искусстве только по эмигрантам типа Шемякина или по тому, что им предлагали корыстные советские кураторы. То есть понятно что. А здесь случился информационный прорыв. После приезда мы узнали от менеджеров банка о том, как их прихватывали на корню новые кураторы, поили-кормили и возвращали обратно, приговаривая в дорогу: мол, приезжайте еще – может, к тому времени у нас что-нибудь появится…

А пока есть иконы, матрешки, бабы. То есть откровенно вредили. Когда в Советский Союз приехал умирающий от рака простаты, но отказавшийся оперироваться, Фрэнк Заппа, готовый помочь любым авангардным музыкантам и аппаратурой и деньгами, так как считал себя обязанным идеям именно русскому авангарду и России… то был перехвачен Стасом Наминым. И тот, как тут часто и бывало, втюхал Заппе все, что было под рукой, и отправил Фрэнка спокойно умирать на родину. Должны быть такие фотографии. Но хорошо, что подписались помогать Дэвид Боуи и Брайн Ино – хотя бы питерским музыкантам они успели помочь.

М.Б.А сейчас, думаешь, по-другому? По-моему, так было всегда: каждый певец своего болота, к тому же художники с музыкантами и остальными не особо пересекаемы. Примерно такая же ситуация была во время приезда «Ирвин» в Москву в конце восьмидесятых, когда многие мечтали чтобы «Лайбах» выступил здесь. Их привезли, сделали квартирные выставки и они укатили с кем-то в мировой тур, не успев пересечься с местными музыкальными кластерами. В результате «Лайбах» прозвучал здесь гораздо позднее.

Г.А.Да, это было и сейчас продолжается. И будет продолжаться из-за местечковой ущербности и зависти, что где-то что-то есть, а под рукой не хватает. И большинство художников вместо того, чтобы спокойно самореализовываться, заискивают: раньше – перед иностранцами, а теперь – перед богатыми жлобами. И когда приехала чуть ли не директор немецкого банка, она в толк не могла взять: как это так, кураторы говорят, что ничего нет, а пресса пишет, что есть?

Однажды к «Детскому саду» подрулило восемь «Волг», я таких в Москве не видел. Прямо с завода и шоферы не меньше полковника. Все фотографы, всем под шестьдесят. И супер-бабуся, чем-то похожая на гоголевского Вия. Ведут. Глаза – лазеры, команды шепотом. А мы уже знали, что они к нам собираются. Пошли с Тимуром, накупили тряпок и нафигачили картин. Совместные работы делались быстро и весело, сделали внутри помещения граффити и стали ждать. А кто-то там наделал псевдоканапе из хлеба и селедки, которые скреплялись спичками. Я тогда еще долго над этим нюансом потешался… Перед бабусей той все на цирлах бегают, так смешно. Все делалось по щелчку. Бабушка ходила, ходила. Пальцами щелк, и тут же люди полусогнутые прибежали и поставили на стол сумку. А там расчески и мыло, щетки!!! Бабка была крутая, на самом деле. Нагнула местных чуханов круто. Стало мне сначала смешно, а потом обидно, за отечественное подобострастие. Прямо так подошел к бабушке, раздающей расчески, и открытым текстом заявил: «Значит так, Санта Клаус в юбке. Если люди здесь бедные, то это не значит, что их можно и должно унижать». Бабка зырк на меня. Народ притих. Раз, сумка исчезла. Тимур падает в ноги с криком: «Отец, не губи! Это наша судьба!» – «Какая судьба? Нас унижают!» И тут – раз, и вся делегация в момент собирается и сливается. На меня кричат, мол, ты чего наделал. Горе-то какое!

Прочитал я лекцию про достоинство и гордость за державу. Про то, что гнуться не надо – все равно все купят. Так оно и произошло. Приехали представители банка и уже через «Сотбис» купили все работы. Коля Филатов и Ройтер продавались на «Сотбисе» от «Дойче Банка». После этого детсадовские художники устроили собрание и попросили больше не водить к ним иностранцев. Я опешил и объяснил, что без поддержки иностранных культурных кругов они – никто. Они уже стали художниками с мировыми именами, но просто не осознавали этого. Все статьи хвалебные иностранные, все работали на них. Именно этот факт помог им в будущем и уехать за границу, и поправить свое нищенское материальное положение. Не понимали – и сейчас, возможно, не понимают. Как настоящие эгоисты… Так или иначе «Детский сад» прозвучал в истории московского уже не концептуализма. Ну и конечно, сквот этот был прикрыт комитетчиками: не за то, что иностранцев водили, а за то, что они стали покупать картины за нормальные деньги в обход государственных структур. Почему-то этим аспектом художники вроде как не возмущались.

При этом все наши художники вмиг стали известны на Западе. Коля Филатов поехал в Америку, Никита Алексеев и Никола Овчинников в начале девяностых стали колесить по Франции, а Наумец, который всегда был сам по себе, осел в Германии…