Михаил Барщевский - Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12

В.: Участвовали ли вы в сборе доказательств?

О.: Конечно. Вы знаете, проблема, с которой сталкивается господин Березовский, – огромное количество документов было утеряно в ходе различных рейдов, обысков, в ходе переезда из России во Францию, в Англию. Но тем не менее остается какое-то количество документов.

В.: То есть вы занимаетесь тем, чтобы отыскать соответствующие нужные документы, имеющие отношение к этому спору?

О.: Я лично не хожу и не разыскиваю эти документы. Большие команды юристов работают по этому делу. А когда старый документ выявляется, иногда людям трудно понять его значение и важность.

В.: Правильно ли я понимаю, что, когда появляются новые документы, вы обсуждаете их и объясняете их господину Березовскому, это так?

О.: На самом деле я объясняю не только господину Березовскому: иногда его юристы обращаются за разъяснениями, иногда в нашем внутреннем кругу мы обсуждаем, что это такое, к какому проекту что относится. Что это были за люди, которые участвовали в этом проекте, кто мог бы дать дальнейшие пояснения, и так далее. Помимо этого, имеются и финансовые аспекты: когда были сделаны платежи. Нужно реконструировать, восстановить, за что были сделаны эти платежи.

В.: Вы пару минут назад сказали нам, что существовало много аспектов, контекстов истории, фактов и что вы были практически единственным человеком, который еще остался и мог о них говорить. Если вы являетесь одним из тех немногих людей, которые были знакомы с фактами и контекстом, историей, то вам, наверное, было совершенно очевидно, что вы будете, скорее всего, привлечены в качестве свидетеля во время данного судопроизводства?

О.: Да, я согласна.

В.: Ваш муж, Майкл Линдли, возглавляет ли он отдел работы с частными клиентами в Streathers?

О.: Да, это так.

В.: А какова была его роль в подготовке к этому процессу?

О.: У него как бы управляющая менеджерская роль в этом судебном споре.

В.: Он также был на встречах с господином Патаркацишвили и господином Березовским в поместье Даунсайд в июне 2007 года вместе с вами?

О.: Да, он там был, но я не знаю, в какой роли.

В.: То есть вы просто там с ним встретились и сказали: «Ой, как странно, что ты тут тоже»?

О.: Не то что я на него наткнулась, я знала, что он там будет.

В.: Ну, конечно, вы должны были знать, почему он там присутствовал.

О.: Наверное, вы лучше у него спросите, почему он там был. Но насколько я помню, Борис ценил его мнение по многим вопросам.

В.: Ну, насколько нам известно, вы и господин Линдли вступили в договор, что вы получите по одному проценту от тех сумм, которые будут получены господином Березовским, если это слушание будет успешно закончено в его пользу?

О.: Да, это правильно.

В.: И недавно нам были переданы экземпляры этих соглашений. Вы в октябре 2009 года их подписали. И вы знали, что вы будете свидетелем?

О.: Это не означает, что мне платят за то, что я свидетель, или за то, что я даю какие-то показания, как господин Сампшн сейчас пытается это показать. Договор был такой. Я предоставляла господину Березовскому в случае его смерти гарантии, что я помогу его семье восстановить его активы. Вот основной смысл этого договора. Господин Березовский добровольно предложил мне это соглашение, и не только мне, но и с другими лицами соглашения он заключал, потому что он очень волновался и хотел, чтобы это разбирательство продолжалось, даже в случае, если с ним что-то случится.

В.: Этот договор и один процент охватывает не только это судебное разбирательство, но и большое количество других судебных процессов по разным активам, по которым господин Березовский подал иски?

О.: Да, потому что огромная доля его активов заморожена в связи с судебными преследованиями. И их невозможно вернуть, получить, если эти слушания не закончатся в английских судах.

В.: Так вот одно из дел – это дело North Shore, по которому вы тоже получите 1 %. В этом случае господин Березовский подал иск на 50 миллионов долларов против господина Фомичева.

О.: Да.

В.: А давали ли вы показания в ходе судебного слушания по North Shore?

О.: Да.

В.: И до того, как вы давали эти показания, рассказали ли вы суду, что вы и ваш муж вместе могли бы получить миллион долларов, если господин Березовский полностью победит?

О.: Меня никто не спрашивал. Ни барристер господина Фомичева, ни судья. Значит, это их не волновало?

В.: Ну как это могло их волновать, если они об этом не знали, потому что вы им не сказали?

О.: Они меня не спрашивали.

В.: То есть вы хотите сказать, что вы рассчитывали, что они вам скажут: «О! Доктор Носова, а случайно не вы подписали соглашение с господином Березовским на процент от выигрыша?»

О.: Господин Сампшн, я давала показания в деле North Shore первый раз в своей жизни. Мне объяснили, что я должна искренне, правдиво отвечать на все те вопросы, которые мне будут заданы. Я именно так себя и вела.

В.: Вы и ваш муж можете получить 140 миллионов долларов на двоих, если господин Березовский выиграет это дело?

О.: Именно так. И я очень надеюсь, что он выиграет.

В.: Я уверен, доктор Носова, что эта надежда намного улучшит качество вашей памяти.

Судья Элизабет Глостер: А вот по ходу слушания сейчас вам что-то платят как бы за время ваше или за что-то такое? То есть единственное ваше вознаграждение – это процент любых присужденных господину Березовскому сумм?

О.: Да.

Г-н Сампшн: Доктор Носова, вы были задействованы в некоторых действиях по подготовке залогового аукциона от 28 декабря 1995 года, не так ли?

О.: Да.

В.: Вы также были вовлечены в ранние стадии плана подготовки в 2000 году перевода активов господина Березовского и господина Патаркацишвили в офшорные трасты?

О.: Да. Эти трасты стали известны под названиями H и O. Вы об этих говорите, да?

В.: Да. Но вы лично не были задействованы в обсуждениях между Березовским и Абрамовичем условий их сотрудничества в «Сибнефти»? Вы только об этом слышали, как вы говорите, или от господина Патаркацишвили, или от господина Березовского?

О.: Я не была вовлечена в дискуссии, которые происходили между ними тремя.

В.: Верно ли утверждать, что вы лично не участвовали в трех аукционах 1996 года, в которых 49 % «Сибнефти» было продано государством?

О.: Нет. Я не была в это вовлечена.

В.: И вы не занимались аукционом, в котором 51 % доли государства был продан в мае 1997 года, после дефолта?

О.: Нет.

В.: И в обсуждениях по поводу приобретения алюминиевых активов в начале 2000 года вы лично не были задействованы?

О.: Нет.

В.: И также вы лично не участвовали в обсуждениях слияния алюминиевых активов с господином Дерипаской?

О.: Нет.

В.: Или в учреждении РУСАЛа?

О.: Лично – нет.

В.: Вы лично были задействованы в продаже доли господина Березовского в ОРТ в 2000 году или вы только от других людей об этом слышали?