Исса Плиев - Конец Квантунской армии

Радовало главное — несмотря на трудности, в этом направлении можно было пройти.

Приехав в монастырь, мы прочитали послание, найденное Тулатовым у колодца. Оно слово в слово повторяло записку, обнаруженную нашими разведчиками у колодца в древней княжеской ставке Цзун-Хучит. И подпись в конце стояла та же: «Тимур-Дудэ, потомок стремянного Джучи, сына Чингиз-хана».

Через некоторое время нам сообщили, что разведчики подобрали в различных пунктах еще около десятка записок Тимура-Дудэ.

Да, широк размах у вездесущего главаря диверсионных групп. Содержание листовок нас беспокоило мало — так примитивны были они в политическом отношении. А вот диверсии, связанные с отравлением источников воды, вызывали тяжелые последствия.

Из различных сведений нам было известно, что где-то в районе боевых действий Конно-механизированной группы находится помощник князя Дэ-вана — офицер японской армии. Некоторые пленные утверждали, что он затаился в одном из монастырей, другие говорили, что он во главе небольшого отряда мечется по пустыне и травит водные источники.

— Возможно, этот тип и действует под личиной Тимура-Дудэ, — предположил комбриг.

— Как бы то ни было, его надо схватить. Передайте полковнику Чернозубенко, чтобы выделил для этой цели по одному разведывательному подразделению от каждого соединения.

С рассветом над колонной пролетела группа советских штурмовиков. Находившийся у нас представитель авиации передал им по радио мое распоряжение уточнить маршрут до Долоннора. Через некоторое время нам сообщили: впереди, от Тас-Обо до Долоннора, через барханы тянется караванный путь. На многих участках его перехватывают тяжелые сыпучие пески. Перед городом по ним проложена сборная железобетонная колея для колесного транспорта.

Подгоняемый надвигающимся рассветом, наш отряд увеличивает скорость. Не останавливаясь, проносимся мимо нескольких ветхих юрт. Слышится надрывный лай собак. Выскакивают растерянные люди, дети испуганно жмутся к родителям. Солдаты приветливо машут им и громко кричат:

— Тунчжи! Тунчжи! [21] Тунчжи (китайск.) — друг.

Адъютант указывает на небольшую речушку:

— Это Шанду-Гол. До города осталось около десяти километров.

Сразу за Шанду-Голом, справа и слева, потянулись горные хребты. Впереди они, казалось, смыкались, упираясь в высоту, лежащую на нашем пути. На склоне ее виднелся командирский танк полковника Чернозубенко. Он находился там со своими разведчиками.

Последние километры пустыни Гоби. Перед высотой у города предбоевые порядки танков начали перестраиваться для атаки. Автоматчики соскакивают с автомашин и устраиваются на броне. Поднявшись по отлогому скату, танки устремляются на город.

И вот впереди, справа от дороги, сквозь серую дымку, затянувшую долину Луаньхэ, уже показались дома, вышка с поднятым на переднем плане аэростатом — это аэродром. На взлетной площадке несколько самолетов. За аэродромом два храма в окружении кирпичных зданий — казарм. Дальше едва просматриваются контуры города. Он обнесен глинобитно-каменной стеной. По углам возвышаются наблюдательные вышки.

Говорят, такие меры безопасности имеют очень древнюю историю, берущую свое начало чуть ли не в III веке до нашей эры, и связаны еще со строительством Великой китайской стены…

Стремительно развертывается танковая атака. Мы с полковником Иванушкиным броском выдвигаемся несколько вперед и занимаем удобный командно-наблюдательный пункт.

Танки перевалили через гребень высоты и атаковали аэродром. На полном ходу, ведя огонь, пронеслись по его полю и не останавливаясь, устремились к казармам. С задних машин спрыгнули автоматчики, захватили диспетчерский пункт и другие аэродромные объекты.

Из района казарм и еще откуда-то издалека противник открыл сильный ружейно-пулеметный огонь. От разрывов снарядов кое-где над полем стали взмывать черные фонтаны земли.

— Атакуйте стремительнее. Выигрывайте фланги.

— Есть, товарищ командующий, — ответил мне комбриг и отдал распоряжение по радио.

Половина танков круто развернулась и устремилась к зеленым лугам, раскинувшимся северо-восточнее города, другая повернула в обход справа. В шлемофоне слышатся голоса танкистов.

— Вот черт, аж оглох. — И на голову самураев обрушилась брань «главного калибра».

— Что случилось?

— В башню танка угодил снаряд. Искры брызнули, вроде бы кувалдой вдарили.

— Танк поврежден?

— Нет, как горохом об стену. То ж уральская броня.

— Внимательнее следить за целеуказаниями автоматчиков.

В воздух одна за другой взвилось несколько ракет. Описав дуги в направлении вражеских огневых точек, они показали танкистам цели. Одна ракета упала недалеко от японского орудия. Башня ближнего танка немедленно повернулась в том направлении, из пушки вырвался сноп огня. Орудие, стоявшее у ветвистого дерева, подпрыгнуло и, перевернувшись в воздухе, упало вверх колесами. Другой танк продырявил снарядом стену у окна, из которого непрерывна бил пулемет.

Накал боя все возрастал. Японская батарея, стоявшая на высоте за казармами, буквально захлебывалась огнем, пулеметы работали, как говорят, на расплав стволов. Но наши танки, обойдя казармы, уже ворвались на высоту. Передний танк налетел на орудие, смял его и ринулся на другое. Артиллеристы кинулись врассыпную.

— Молодец, Марушкин! — закричал комбриг в шлемофон.

Танки неожиданно остановились перед казармами и стали уничтожать выставленные из окон пулеметы. Огонь в этом районе постепенно стихал. В казармы ворвались наши автоматчики.

Где-то за холмом еще слышались яростная скороговорка ближнего боя и гул ворвавшегося в город подразделения танков, а из казарм уже выходили с поднятыми руками японские и маньчжурские солдаты. В их глазах сквозили растерянность и страх.

Сбором пленных занялись автоматчики, а танки устремились на помощь подразделениям, ворвавшимся в город. Им была поставлена задача захватить радиоцентр, телефонную станцию, банк и другие важные объекты, а частью сил отрезать японцам путь отхода на Жэхэ. В сторону Калгана и Жэхэ выслать разведку.

Вслед за танками и автоматчиками мы двинулись к городским воротам.

У ворот появились жители с белым флагом. Долоннор был взят. В радиоцентр прибыли наши офицеры и переводчики. Они обратились к населению с призывом соблюдать спокойствие и порядок.

По пути в город мы подъехали к небольшому монастырю. Здание, увенчанное голубым куполом, отличалось изяществом форм и расцветок. Нам объяснили, что этот монастырь был построен маньчжурским ханом в знак увековечения «усилий» и «заслуг» монгольских феодалов. Возле него наши офицеры допрашивали пленных.