Исса Плиев - Конец Квантунской армии

Глава делегации, помнится, витиевато говорил об улыбке города, о надеждах на счастье, о верности своему народу и, наконец, дойдя, по его мнению, до главного, вдохновенно закончил:

— В знак признательности за освобождение от японских оккупантов примите наш скромный подарок, — табун лошадей.

«Что же, — подумалось мне, — это совсем неплохо, можно будет освежить конский состав передовых частей».

Пока мы осматривали город и занимались «дипломатией», 25-я мотострелковая и 43-я танковая отдельные бригады успели дозаправиться (благо в Долонноре нашлись скромные запасы горюче-смазочных материалов).

До прихода главных сил конницы и мотопехоты часть танков пришлось оставить для патрулирования у лагеря пленных и в богатых кварталах города, а также в качестве подвижных огневых точек у почты, телеграфа, банка, городского управления и на перекрестке дорог, ведущих на Калган и Жэхэ.

В четырнадцать часов в город вошли главные силы мо-томехгруппы. Мы вывели их на высоты юго-восточнее Долоннора, обращенные в сторону Жэхэ. Полки артиллерийской бригады полковника Диденко развернулись в районе казарм, севернее города.

Командующему Забайкальским фронтом было направлено донесение, что его приказ об овладении Долоннором выполнен раньше указанного им срока.

Старый Калганский тракт — кратчайший путь от границы Монгольской Народной Республики к морскому побережью. Здесь войска Калганского направления наступали по степному плоскогорью, пересеченному небольшими высотами. Чем ближе к Чансыру, расположенному в 150 километрах от границы, тем их было больше. Восточнее начинались горы Иншаня.

В районе городов Чжанбэя и Калгана вдоль Великой китайской стены раскинулся вполне современный, мощный укрепленный район из железобетонных сооружений. Прикрывали его основные силы князя Дэ-вана.

На Долоннорском направлении такого прикрытия не оказалось: японское командование считало, что через пустыню Гоби трудно пройти даже хорошо подготовленному каравану. С этим соглашался и военный министр Маньчжурии генерал Син Жи-лян. «Много лет там не ступала нога человека, — говорил он, — так много, что караванный путь исчез под толщей песков. И какой полководец осмелится на погибель себе повести через страшные сыпучие пески армию?..» Пустыня Гоби, по его мнению, прикрывала До-лоннорское направление так же надежно, как и князь Дэ-ван — Калганское. Боевые действия показали, насколько опрометчиво было это мнение!

Сохранившиеся у меня записи, некоторые документы и воспоминания участников позволяют в самых общих чертах восстановить ход событий на Калганском направлении.

Уже упоминалось, что передовая механизированная группа в первые сутки операции достигла Цаган-Обо-Сумэ, где находились японский оперативный пункт и гарнизон войск князя Дэ-вана. В ночь на 10 августа, после короткого боя, японцы на машинах отошли к югу, а дэвановцы подались в горы. В трудную минуту им оказалось не по пути.

Следующим на пути опорным пунктом противника был небольшой населенный пункт Эрлянь, лежащий на Калганском тракте. Там размещался японский разведпункт и пограничники.

Дорога тут спускалась к озеру Эрэн-Нур, вся окружающая этот пункт местность была хорошо видна нашим разведчикам. Поэтому, когда 3-й мотострелковый полк подошел к Эрляню, его командир подполковник Финогенов имел достаточно сведений, чтобы решиться на атаку с ходу. Предбоевые порядки батальонов, не останавливаясь, развернулись и, обрушив на позицию противника шквал автоматного и артиллерийско-минометного огня, стремительно атаковали. Японцы и дэвановцы не выдержали мощного и дерзкого натиска наших воинов.

Во второй половине дня 11 августа мотомехгруппа повела наступление на город Чжанбэй. На этом направлении, недалеко от Калганского тракта, находился дворец Барун-Сунитван. Здесь размещалась ставка князя Дэ-вана. После овладения населенным пунктом Холтыйн-Сумэ специально созданный отборный отряд должен был свернуть с тракта на юг и внезапным стремительным ударом захватить дворец.

Вечером командир 27-й отдельной мотострелковой бригады донес: «Холтыйн-Сумэ взят. Это небольшой населенный пункт. В нем монастырь, массив кирпичных, саманных домов и множество юрт. По показаниям жителей, здесь размещались военная школа, насчитывающая несколько сот человек и подразделение из охраны князя Дэ-вана. В соответствии с вашим приказом мотомеханизированная группа частью сил наступает в направлении Ба-рун-Сунитвана».

Командиру бригады было приказано осуществить захват этого важного пункта таким образом, чтобы японцы не успели разграбить и вывезти художественные и исторические ценности, принадлежащие китайскому и монгольскому народам. Организовать их охрану, а в дальнейшем в общепринятом порядке сдать местным органам народной власти.

Примерно через сутки наши передовые части захватили Панцзян и почти одновременно — Барун-Сунитван. Живописный дворец Дэ-вана окружали кирпичные здания, предназначенные для многочисленной свиты и слуг. Поблизости находились казармы, в которых размещался кавалерийский полк личной охраны князя.

К моменту подхода наших частей в резиденции не оказалось достаточно войск, способных к серьезному сопротивлению. Разведотряд под командованием майора Слаутского стремительно ворвался в населенный пункт. Князя здесь не оказалось. По одним сведениям, он с семьей в сопровождении охранного кавалерийского полка удалился в сторону Калгана, по другим — вылетел в Калган на японском самолете, успев сменить гражданское платье на форму генерала японской армии. Бежали и японские подразделения, около 100 сотрудников оперативного пункта, школа юнкеров и другие. Это произошло столь поспешно, что в населенном пункте осталось почти все вооружение, боеприпасы и различные склады военного имущества. Пленные показали, что японцы отошли на Калган.

Помощник начальника политуправления МНРА по ревсомольской работе товарищ Цэдэндамба рассказал мне два любопытных случая, связанных с Барун-Сунитваном. В первый же день после его захвата он побывал во дворце князя Дэ-вана. В сопровождении ламы-казначея осмотрел дворец, ознакомился с его достопримечательностями. При осмотре одного из столов казначей вынул черную коробку и открыл ее. К своему удивлению, Цэдэндамба увидел множество орденов, в большинстве японских.

— За какие подвиги Дэ-ван награжден?

— За верное служение его величеству императору Хирохито, — без тени смущения ответил лама.