Вячеслав Бондаренко - Легенды Белого дела

Тяготы службы для Кутепова скрашивала дружба с однокашником по училищу — подпоручиком Максимом Эдуардовичем Леви. Они вместе ходили на боевые «дела», вместе отдыхали, устраивали «балы», на которых в качестве угощения выступали пирожки и пельмени. Но 20 февраля 1905 года командующий 8-й ротой подпоручик Леви был убит пулей в висок. Александр Павлович глубоко переживал гибель друга, после войны навестил его мать и, по-видимому, в чем-то считал себя ее сыном, так как переписывался с ней на протяжении четверти века, а она ласково называла его Шуриком.

Боевые заслуги подпоручика во время Русско-японской войны были отмечены несколькими наградами: орденами Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом (5 мая 1905 года), Святой Анны 4-й степени «За храбрость» (так называемое Анненское оружие, 14 июля 1905 года), Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом (22 мая 1906 года, его Кутепову вручал лично Николай II). Помимо русских наград, его мундир украсила и первая иностранная — прусский орден Короны 4-й степени с мечами на ленте Железного креста. Ее получение было связано с тем, что шефом 85-го пехотного Выборгского полка был император Германии и король Пруссии Вильгельм II.

После завершения кампании Кутепов был откомандирован в 85-й пехотный запасной батальон, стоявший в Новгороде. Но проехать в Центральную Россию оказалось не так-то легко: Сибирь была охвачена революционным движением, на станциях Иркутск, Верхнеудинск и Красноярск воинские эшелоны задерживались бастующими. Кутепов не раздумывал долго, во главе горсти преданных ему и присяге солдат он арестовал революционный комитет и добился отправки эшелонов. Звучит просто, но можно себе представить, сколько мужества и решимости потребовалось юному подпоручику, чтобы переломить ситуацию в свою пользу! Это был первый опыт борьбы Кутепова с революционной стихией, и опыт вполне успешный.

В декабре 1906 года в служебной судьбе Кутепова наступил важный перелом, повлиявший на всю его дальнейшую карьеру, — он получил перевод в лейб-гвардию, точнее, в лейб-гвардии Преображенский полк — старейший в русской армии. Правда, брожение времен первой русской революции затронуло и эту престижную часть. В июне 1906 года солдаты 1-го батальона преображенцев подали начальству петицию из девятнадцати пунктов, содержавшую самые разные требования, вплоть до свободы печати. Правда, потом обнаружилось, что петиция была явно составлена с чужого голоса, например, под печатью солдаты имели в виду… полковую печать для документации, то есть просто спутали ее с прессой. Но решение военного суда оказалось жестким: 1-й батальон был переименован в особый пехотный и лишился гвардейских прав, из четырехсот солдат батальона 191 пошел под суд (32 были оправданы, остальные переведены в дисциплинарный батальон сроком от одного до трех лет), генералы и офицеры поплатились увольнениями, выговорами и замечаниями. В полку образовалось сразу 32 обер-офицерские вакансии, на одну из них и был переведен Александр Кутепов. Для армейского офицера, выпускника юнкерского училища, пусть даже и обладателя боевых наград, это был феерический взлет.

На протяжении года Кутепов был прикомандирован к полку, то есть находился на испытательном сроке без права носить Преображенский мундир. Он служил в полковой учебной команде и временно командовал пулеметной командой. 10 сентября 1907 года офицер был произведен в поручики, а в декабре того же года наконец зачислен в 5-ю роту полка. 6 декабря 1911 года Кутепов стал штабс-капитаном, а 6 декабря следующего года — кавалером ордена Святого Станислава 2-й степени. Его петербургские адреса, по обыкновению начала века, часто меняются: улица Гоголя, 4, квартира 8; Кирочная, 37; Миллионная, 33. Но главные все же два последних: это новые и старые казармы полка, причем казармы на Миллионной соединены переброшенным через Зимнюю канавку крытым переходом с Зимним дворцом. Подобное расположение казарм подчеркивало исключительно высокий статус полка в структуре армии.

Несмотря на то что в первом полку империи служили представители знатных фамилий и обладатели больших состояний, для которых вчерашний армеец мог выглядеть нищим безродным выскочкой, характер и таланты офицера быстро сделали свое дело. В. В. Дейтрих-Белуха-Кохановский [471], пришедший в полк вольноопределяющимся, а затем ставший штабс-капитаном, вспоминал: «В полку Кутепов выдвинулся сразу. И выдвинулся, несмотря на чрезвычайное богатство полка яркими, самобытными характерами и во всех отношениях выдающимися офицерами. Его исключительное знание службы в среде, гордившейся с ревнивым самолюбием этим знанием службы, и где тем не менее авторитет Кутепова в этой области вскоре установился непререкаемо; его щепетильная строгость к самому себе и заботливость о солдате; его восприимчивость ко всему тому, чем полк дорожил как традицией, то скромное достоинство, с которым Кутепов умел себя держать, — все это вместе взятое вызвало к нему глубокое уважение с первых дней его вхождения в полковую семью. „Правильный человек“, — часто мне, будучи еще вольноопределяющимся, приходилось слышать о Кутепове мнение солдат, побаивавшихся его беспощадной требовательности по службе, но ценивших его заботу о солдатах и его совершенно бесстрастную справедливость» [472] . У нижних чинов вызывало восхищение то, что Кутепов блестяще мог делать все, что требовал от солдат, от ружейных приемов до стрельбы, от гимнастических упражнений до фехтования; офицеры единогласно отмечали его чувство такта, доброжелательность, юмор (тех, кто «не тянул» или манкировал обязанностями, Кутепов иронично называл «Федо́ра Ивановна», и это прозвище надолго укоренилось в полку).

Конечно, «блестящим гвардейцем» из тех, кто был вхож в лучшие столичные дома и не жалел денег в ресторанах, Александр Павлович не был. Служба в первом полку гвардии была делом дорогим в прямом смысле слова, а ведь нужно было заботиться о семье, о братьях и сестрах. Борис по примеру брата выбрал военную карьеру, окончил то же Санкт-Петербургское пехотное юнкерское (с сентября 1909 года — Санкт-Петербургское военное, с мая 1910 года — Владимирское военное) училище и стал офицером 1-го железнодорожного полка, Сергей поступил на юридический факультет столичного университета, затем начал служить в канцелярии тверского губернатора; младшие сводные сестры Раиса и Александра учились в Архангельской гимназии, а со временем перебрались в Петербург. Отчим же скончался в 1912 году. Конечно, приходилось экономить каждый рубль из служебного жалованья, чтобы помочь своим, и не зря в характеристике, данной Кутепову командиром полка, подчеркивалось: «Содержит семью и нуждается в ежемесячном пособии в 100 рублей». Там же было сказано: «Честнейший и храбрейший солдат, преданный полку до самозабвения и благодарный за всё, что ему полк дает. В строевой и внутренней службе незаменим. Во взглядах узковат, и не во всех офицерских вопросах может разобраться» [473] .