Дэвид Финкель - Хорошие солдаты

По всей зоне ответственности 2-16 в восточном Багдаде люди, казалось, чувствовали себя в большей безопасности — а ведь именно ради этого сюда и прислали американских солдат.

— Межобщинное насилие в Ираке сейчас уже, я думаю, ушло в прошлое, и иракцы могут уверенно смотреть вперед, в будущее, где их ждут мир и процветание, — сказал Козларич тем вечером по радио «Мир 106 FM». — А тем группировкам, что пытаются сотворить хаос, должно теперь быть очевидно, что это у них никогда больше не получится.

Выбор. Буш сделал свой, сержанты сделали свой, Джей Марч сделал свой. Четырнадцать месяцев Козларич делал свой, и к 24 марта, когда батальону оставалось всего семнадцать дней, боевики, похоже, сделали свой.

А потом, 25 марта, за две недели до отправки 2-16 домой, все с треском развалилось.

— Ни хрена себе, — сказал солдат, глядя на то, что показывали камеры слежения вдоль маршрута «Хищники», где все было окутано черным дымом от горящих шин.

— Суки долбаные. Суки долбаные. Суки долбаные, — повторял Брент Каммингз, когда одно за другим приходили донесения о СФЗ, СВУ, взрывах, обстрелах и, наконец, об обнаруженных где-то ста сорока ракетах, нацеленных на Рустамию.

— Они говорят: если это не сработает, перейдут к фазе три, — сказал Козларич, сообщая своему командному составу о перехваченных только что переговорах боевиков, а затем, качая головой, добавил: — Я, на хер, понятия не имею, что это за фаза три такая.

Ситуация, в которой, как сказал Джордж У. Буш, «необходимо было принимать меры», — это именно она и была.

— Здорово работает «большая волна», — с горечью заметил один из солдат.

Но Козларич смотрел на вещи иначе.

— Это война, — сказал он о том, во что вылились четырнадцать месяцев применения стратегии борьбы с повстанческими движениями, и тон его был почти азартным. — Это я умею делать лучше всего. Господи, надо же…

Началось все утром далеко на юге, в населенном шиитами городе Басре. После американского вторжения, начавшегося пять лет и пять дней назад, Басра неуклонно превращалась в жуткое место, где происходили казни, где похищали людей, где исламский закон порой интерпретировали фанатичнее, чем где бы то ни было в Ираке, и виной всему этому большей частью были боевики из Джаиш-аль-Махди, подчиненные религиозному лидеру Муктаде аль-Садру. Даже после прекращения огня, объявленного аль-Садром в августе 2007 года, Басра продолжала погружаться в трясину насилия, особенно после того, как британские силы, отвечавшие за юг Ирака, в декабре отошли на окраины Басры. В конце концов терпение Нури аль-Малики, премьер-министра Ирака, лопнуло. Вопреки советам американских официальных лиц, которые уговаривали его не предпринимать ничего, что нарушило бы относительное спокойствие, наступившее в ряде районов Ирака, Малики отправился в Басру, чтобы взять ее под контроль и показать всему миру, что Ирак способен решать проблемы самостоятельно.

Но вышло не так, как он думал. После шести дней боев сообщали о тысяче убитых и раненых, о том, что боевики ДжаМ отказываются сдаваться, о нехватке воды и еды, о множестве дезертиров из иракской армии, грабящих и поджигающих магазины. В конце концов американские и британские силы начали помогать правительственным войскам, введя в действие дальнобойную артиллерию, и после того, как накал борьбы уменьшился, аль-Садр снова объявил прекращение огня, каждая из сторон провозгласила победу, произошли многочисленные похороны, и наступление, которое начал Малики, выдохлось, не принеся ощутимого результата.

Вот что увидел мир из новостей, но чего он не увидел — это событий в восточном Багдаде, начавшихся с колоссального взрыва на маршруте «Хищники» в ночь с 24 на 25 марта.

— Что за херня? — произнес военный, глядя на то, что передавали камеры слежения. Там, где раньше стояла новенькая, мощная, только что построенная сторожевая вышка, теперь виднелась лишь жалкая куча обломков.

Вышку взорвали, и к рассвету вся зона ответственности 2-16, еще накануне полная жизни, уже была потусторонней территорией: окна магазинов закрыты ставнями, по опустевшим улицам движутся только группы вооруженных мужчин, закладывающих бомбы и устраивающих пожары. Судороги Басры отозвались судорогами на севере, прямо в ЗО батальона 2-16, и, когда аль-Садр отменил прекращение огня, можно было подумать, что жители Камалии, Федалии, Машталя, Аль-Амина и всех прочих пострадавших от войны участков, которые 2-16 пытался спасти, только и ждали за закрытыми дверьми, с автоматом в одной руке и СФЗ в другой, случая выскочить и нанести удар.

Сообщили, что вдоль некоторых участков маршрута «Хищники» СФЗ заложены через каждые пять метров.

Сообщили, что боевики ДжаМ, переодетые полицейскими, захватывают блокпосты.

Зазвучала сирена тревоги: семь ракет — семь взрывов чуть-чуть за территорией ПОБ, у южной стены.

— Ключ к успеху — перехватить инициативу, — говорил сейчас Козларич своим командирам рот, собравшимся в его кабинете, — и забыть, сколько дней осталось до возвращения домой.

Ротные командиры кивали, но все до единого знали, что забыть невозможно. План подготовки к отъезду был утвержден, и об этом было известно каждому солдату. Последним полным днем операций должно было стать 30 марта, до которого оставалось всего пять дней, а потом — окончательная инвентаризация, последние сборы, завершающая уборка — и домой. Дни вылета уже были назначены: первая группа солдат отправлялась 4 апреля, и к 10-му числу тут уже никого не должно было остаться.

— Ну, ребята, что думаете? Какие соображения? — спросил Козларич, но прежде, чем кто-либо успел ответить, вмешался Брент Каммингз: он сообщил, что на «Хищниках» колонна другого батальона, занимавшаяся расчисткой маршрута, атакована с помощью СФЗ. — Кто-нибудь пострадал? — спросил Козларич.

— Неизвестно, — ответил Каммингз.

— Чего я не хочу — это чтобы противник думал, что может, на хер, делать все, что хочет и когда хочет, — сказал Козларич после паузы. — Так, ладно. Завтра выходим за территорию.

Некоторые солдаты, конечно, уже были за территорией: одни страшно нервничали в патрулях, другие сидели в укрытиях на КАПах, которые временами обстреливались из огнестрельного оружия и РПГ, и с течением дня угрозы продолжали возрастать, причем в них чувствовалось что-то целенаправленно жестокое, мстительное, чуть ли не личное.

Школа, где 2-16 организовал было обучение взрослых грамоте, была теперь, по донесениям, превращена в арсенал для нападения на КАП в Камалии.