Виктор Суворов - Виктор Суворов: Нокдаун 1941. Почему Сталин «проспал» удар?

Естественно возникает вопрос о намечавшихся сроках упреждающего удара по вермахту. Конечно же, несостоятельны утверждения о конкретных сроках нападения на Германию. Ни в «августе-сентябре», ни тем более «6 июля». [83] См.: Большая ложь о войне. Критика новейшей буржуазной историографии Второй мировой войны. М., 1971. С. 327; Суворов В. Ледокол: кто начал Вторую мировую войну? М., 1992. С. 333. Красная Армия, да и сам Генштаб к такого рода акции не могли быть готовы. Но политическое решение о нанесении упреждающего удара по Германии при наличии благоприятной для этого военно-стратегической обстановки в Европе могло быть принято Сталиным и без учета способности Красной Армии к наступательным действиям. Остается предположить, что упреждающий удар мог быть нанесен примерно после 10 июля 1941 г. — срока, который указан в директиве Генштаба, к которому должно было завершиться развертывание войск в западных приграничных округах. [84] См.: Начальный период войны (По опыту первых кампаний и операций Второй мировой войны). М., 1974. С. 211.

Выявленные в тайниках военных архивов документы и материалы властно диктуют, как мне представляется, необходимость уточнения некоторых концептуальных положений истории преддверия и начального периода Великой Отечественной войны. В противном случае нашей историографии, как говорили предки, придется «противу рожна прати». Эта проблема, на мой взгляд, требует самостоятельного рассмотрения.

Здесь хотелось бы обратить внимание лишь на некоторые кричащие противоречия в историографии, которые никак не вписываются в логические рамки действительного развития событий преддверия и начала войны.

Обратимся к языку цифр и фактов, характеризующих начало войны.

К середине июля 1941 г. из 170 советских дивизий, принявших на себя первый удар германской военной машины, 28 оказались полностью разгромленными, 70 дивизий потеряли свыше 50 % своего личного состава и техники. Особенно жестокие потери понесли войска Западного фронта. Из общего числа разгромленных на советско-германском фронте дивизий 24 входили в состав этого фронта. В катастрофическом положении оказались и остальные 20 дивизий этого фронта. Они потеряли в силах и средствах от 50 до 90 %.

За первые три недели войны Красная Армия лишилась огромного количества военной техники и вооружения. Только в дивизиях (без учета усиления и боевого обеспечения) потери составляли около 6,5 тыс. орудий калибра 76 мм и выше, более 3 тыс. орудий противотанковой обороны, около 12 тыс. минометов и около 6 тыс. танков. Военно-Воздушные Силы за это время потеряли 3468 самолетов, в том числе значительное количество машин новых конструкций. Уже к полудню 22 июня в ходе бомбардировок советских аэродромов немцы уничтожили 1200 самолетов, из них свыше 800 — на земле. Потери советского Военно-Морского Флота составили: 1 лидер, 3 эсминца, 11 подводных лодок, 5 тральщиков, 5 торпедных катеров, ряд других судов и транспортов.

К концу 1941 г. Красная Армия потеряла практически весь первый стратегический эшелон — наиболее подготовленные кадровые войска. Только военнопленными, как это теперь установлено, потери за это время составляли около 3,9 млн человек. К 10 июля немецкие войска продвинулись в глубь советской территории: на главном, западном направлении — на 450–600 км с темпом продвижения 25–35 км в сутки, на северо-западном направлении — на 450–500 км с темпом 25–30 км в сутки, на юго-западном направлении — на 300–350 км с темпом 16–20 км в сутки. Для сравнения: потери вермахта за этот период составили около 40 % танков от первоначального состава, из них 20 % — боевые потери; 900 самолетов; на Балтике — 4 минных заградителя, 2 торпедных катера и 1 охотник. В личном составе потери вермахта, по немецким данным, составили около 100 тыс. человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. [85] См Данилов В. Д . Ставка ВГК. 1941–1945. М., 1991. С. 15–16. Такие потери немцев, хотя и превышали значительно их потери в предыдущих боях в Западной Европе, ни в какой мере не были сопоставимы с потерями советских войск.

В связи со всем сказанным возникает законный вопрос: в чем причина трагедии 22 июня? Среди многих факторов обычно называются «ошибки» и «просчеты» советского военно-политического руководства. Но при более внимательном рассмотрении некоторые из них оказываются вовсе не наивными заблуждениями, а следствием вполне продуманных мероприятий с целью подготовки упреждающего удара и последующих наступательных действий против Германии. Этому стратегическому замыслу и был подчинен принцип оперативного построения войск первого стратегического эшелона. На деле же войну пришлось начинать в условиях мощного неожиданного удара со стороны противника неорганизованными оборонительными действиями. К тому же войсками, практически повсеместно застигнутыми врасплох.

Другой факт. Генштаб с учетом нанесения главного удара по противнику на юго-западном направлении наметил сосредоточить здесь группировку войск, которая в полтора раза превышала группировку войск противника. Да и задачи, поставленные фронту на этом направлении, преследовали наступательные, а не оборонительные цели. Следовательно, не из мифических ожиданий главного удара противника, а исходя из наших расчетов на успех на Украинском направлении именно здесь была сосредоточена соответствующая группировка войск. Противник же нанес главный удар на западном, Белорусском направлении, где наш Генштаб предполагал вести в основном активные оборонительные действия.

Как уже отмечалось, для Генштаба Красной Армии не был тайной немецкий план нападения на СССР — план «Барбаросса». Через 10 дней после утверждения этого плана Гитлером, т. е. 28 декабря 1940 г., его основные положения находились в руках советской военной разведки. А это означает, что советское Главное командование располагало информацией относительно немецких планов нанесения главного удара по советским войскам севернее Припятских болот, а также о наступлении особо сильными танковыми клиньями из района Варшавы и севернее ее с задачами разбить силы русских в Белоруссии и т. д. Почему же советский Генштаб сосредоточил довольно сильные группировки войск в Белостокском и Львовском выступах? Не надо быть стратегом, чтобы ответить на этот вопрос. Даже беглый взгляд на конфигурацию советско-германской границы (линии будущего фронта) показывает возможность использования Белостокского и Львовского выступов для нанесения здесь многообещающих концентрических ударов по немцам. Генштаб не мог не использовать такой шанс. Но, как известно с времен сражения при Каннах (216 г. до н. э.), манящий выступ при определенных условиях может превратиться в пожирающий котел. Именно в таких котлах оказались войска Красной Армии. Триумф германского командования стал одновременно трагедией сотен тысяч советских воинов.