Виктор Суворов - Виктор Суворов: Нокдаун 1941. Почему Сталин «проспал» удар?

В военно-исторической литературе утверждается, что Генштаб якобы допустил крупный просчет, разместив основные запасы материальных средств вблизи государственной границы. Как известно, они с первых часов войны оказались в зоне огневого воздействия противника. Через две недели войны около 200 складов с горючим, боеприпасами и вооружением оказались на территории, захваченной немцами. Положение усугублялось еще и тем, что значительное количество материальных средств войска, отступая, вынуждены были уничтожать. Из 700 вагонов боеприпасов, находившихся на артиллерийских складах во Львове, 160 были уничтожены. За первые три недели войны Юго-Западным фронтом было уничтожено 1933 вагона боеприпасов и 38 047 т горючего. [86] См.: Развитие тыла Советских Вооруженных Сил. 1918–1988. М., 1989. С. 118–119. Как это ни прискорбно признавать, размещение материальных средств вблизи границы не было простым просчетом, а диктовалось необходимостью эффективного обеспечения наступающих войск, точнее, планировавшегося наступления.

Исходя из предполагавшихся наступательных действий, Генштаб, по-видимому, считал, что не было необходимости создавать капитальные кабельные подземные линии связи. Связь с фронтами намечалось обеспечивать в основном по общегосударственной сети, узлы и линии которой сосредоточивались в крупных городах. Действовавшие узлы связи размещались в помещениях, не защищенных от воздушного нападения. Запасных узлов связи и обходов крупных населенных пунктов не было. Воздушные линии связи проходили вдоль железных и шоссейных дорог.

Такая организация связи привела к тому, что буквально с первых минут войны связь Генштаба с фронтами, а фронтов с подчиненными войсками была нарушена.

«Наступательная» стратегия привела к тому, что ни для Генерального штаба, ни для командований видов вооруженных сил заранее не были подготовлены командные пункты с соответствующими системами связи, управления и жизнеобеспечения. Вот и пришлось офицерам Оперативного управления Генштаба с началом войны из-за угрозы бомбежек работать в не приспособленном для этих целей подвале здания Генштаба, а позже — на каждую ночь перебираться в зал станции метро «Белорусская». Генерал армии С. М . Штеменко вспоминал: «Теперь мы каждый вечер собирали документы в чемоданы и ехали к Белорусскому вокзалу. В течение всей ночи на одной половине метрополитеновского перрона функционировал центральный командный пункт, тогда как другая половина, отгороженная от первой только фанерной перегородкой, с наступлением сумерек заполнялась жителями Москвы». [87] Штеменко С. М . Генеральный штаб в годы войны. М., 1981. Т. 1. С. 37.

Надо ли доказывать, что в таких условиях руководить операциями многомиллионной армии было не так-то просто. Лишь в августе 1941 г. для Верховного Главнокомандующего и операторов было оборудовано помещение с узлом связи и другими комнатами на станции метро «Кировская».

19 июня 1941 г. Киевский Особый военный округ получил приказ о сформировании на базе штаба и управлений округа фронтового управления и переброске его в Тер но поль (Тарнополь). Очевидно, организация командного пункта фронта вблизи от госграницы также обусловливалась намерением быть как можно ближе к наступающим войскам и, уж во всяком случае, не в интересах эффективного управления оборонительными действиями войск фронта. Ведь в случае нападения противника этот командный пункт оказывался (и действительно оказался) в зоне огневого воздействия противника. Так, утром 22 июня в Бродах, т. е. в 60 км от Тернополя, автоколонна управления Юго-Западного фронта во главе с полковником И. Х . Баграмяном подверглась бомбежке. А когда автоколонна прибыла на командный пункт фронта в Тернополь, его связь с войсками уже была нарушена. [88] См Баграмян И. Х . Так начиналась война. М., 1977. С. 85, 88–90.

Думается, что и так называемый просчет Сталина в определении срока нападения Германии предопределялся его необоснованным убеждением, будто инициатива находилась в его руках. Он не допускал мысли, что, не закончив войну с Англией, Гитлер решится ввязаться в войну с СССР, так как ему в таком случае придется вести войну на два фронта, что обречено на неизбежное поражение. Возможно, именно этими обстоятельствами объяснялось упорное игнорирование Сталиным практически всех сигналов о конкретной дате готовящейся агрессии Германии против СССР.

В ходе подготовки упреждающего удара Генеральный штаб провел многие мероприятия, которые, по его расчетам, обеспечивали успех намеченной акции. И уж конечно ни Сталин, ни Г енштаб не предполагали, что Гитлер не только упредит их в нанесении мощного удара, но также использует проводимые советской стороной военные мероприятия в качестве основания для оправдания своей агрессии. Однако между желанием нанести упреждающий удар и способностью Красной Армии выполнить такую задачу была, выражаясь словами грибоедовского героя, «дистанция огромного размера». Видимо, Сталин стал понимать это, особенно с начала июня 1941 г. Во всяком случае, после 10 июня, получив достоверные данные о сосредоточении немецких войск в полосе западной границы, а не исключено, и убедившись в возможности нападения немцев в начале 20-х чисел июня, Сталин предпринял отчаянные попытки оттянуть начало войны. С этой целью появляется известное заявление ТАСС от 13 июня, активизируются бесплодные попытки втянуть Берлин в переговорный процесс, пунктуально выполняются поставки в Германию стратегического сырья, продовольствия и т. п. Однако ситуация была такова, что уже никакая сила не могла остановить меч Германии, занесенный над Советским Союзом. В то же время Красная Армия оказалась не готовой ни к нападению на Германию, ни к обороне своей страны.

Сталинская стратегия победоносной наступательной войны в 1941 г. обернулась тяжелыми поражениями Красной Армии. Вместо «прыжка» на Запад был осуществлен «бросок на Восток». Бремя оборонительной патриотической войны, не той войны, которую планировал Сталин, легло на плечи народа. Именно народ ценой невероятных потерь и одержал Победу в 1945 г.

В заключение хотелось бы привести две «свежие» цитаты из архивных источников, характеризующие Сталина как Верховного Главнокомандующего в трудные дни уже наступившей войны. Одна из цитат несколько противоречит сложившемуся у нас за годы гласности образу «вождя», другая же вполне ему соответствует.

27 мая 1942 г. после неоднократных просьб руководства Юго-Западного фронта (С. К . Тимошенко, Н. С . Хрущев, И. Х . Баграмян) о подкреплениях в его адрес был передан ответ Сталина, в котором, в частности, говорилось: «Имейте в виду, что у Ставки нет готовых к бою новых дивизий, что эти дивизии сырые, необученные и бросать их на фронт — значит доставлять врагу легкую победу. […] Не пора ли вам поучиться воевать малой кровью, как это делают немцы? Воевать надо не числом, а умением». [89] Архив президента РФ. Ф. 45. On. 1, 441. Л. 32.