Дмитрий Ненадович - Бестолковые рассказы о бестолковости

Вот и весь комплекс военных удовольствий. И его вполне хватало для того, чтобы так заинтересовать военного, чтобы он согласился терпеть различные тяготы и лишения военной службы: чуть ли не через день заступать и нести различные виды боевых дежурств, будучи спрятанным в глубокое подземелье с отвратительным температурно-влажестным режимом и существенными ограничениями в подаче воздуха, раз в два-три года перетаскивать нехитрый скарб свой из одного конца страны в другой и т. д. (перечень тягот и лишений военной службы настолько широк, разнообразен и специфичен для каждого места службы, что не может быть здесь представлен полностью. Работа над составлением списка может явиться ядром полноценного военно-научного исследования, посвященного истокам формирования военного маразма).

А на каких условиях служите вы, господа товарищи нынешние военные? В условиях катастрофического расслоения общества? Известно многим, что платят вам ныне явно недостаточно. Впрочем, смотря для чего недостаточно. Для того, чтобы как-то питаться — достаточно, образно говоря, достаточно на хлеб. Но военному иногда хочется еще и масла. За это самое масло военный по ночам что-то разгружает, что-то охраняет, днем с трудом доживает до вечера, чтобы отоспаться и следующую ночь опять решать проблему добывания масла, а днем имитировать выполнение служебных обязанностей. Вот такая у современного военного повседневная деятельность, полностью исключающая боевую подготовку. Напомню, что боевая подготовка — это тот вид деятельности, которым военные должны денно и нощно заниматься в мирное время. Военный может больше ничем не заниматься, кроме как боевой подготовкой и только тогда он будет иметь право называться военным. Если ряженный в военную форму не занимается боевой подготовкой, он может называться как угодно: грузчиком, носящим военную форму одежды, охранником ЧОП, переодетым в военную форму одежды, строителем дачных домиков, замаскированным под военного и т. д., но никак не военным. А может ее, подготовку эту, уже нет никакой возможности проводить? Старая техника развалилась, новая не поступает. Это ведь у нас просто происходит: техника выслужила свой установленный срок, отработала определенные ей при разработке часы, проехала свои километры, а тут один из самых высоковоенноначальствующих вдруг издает приказ о продлении сроков ее эксплуатации. А ей, технике, глубоко наплевать на высочайшие приказы этих старых маразматиков, она берет и банальнейшим образом выходит из строя, попадая в разряд нарушителя высочайших указаний И никто не вправе технику за эти нарушения попрекнуть, она ведь разрабатывалась, исходя из вполне конкретных требований по надежности и долговечности. Правда в силу своей военности имеет все равно она всегда небольшой запас, но все же не такой, какой требуют от нее порой застывшие в маразме высоковоенноначальствующие. Им высоким и застывшим все еще до сих пор хочется, чтобы было как в анекдоте:

— Петров, вы почему прекратили огонь.

— Так, ведь, патроны закончились.

— Но вы ведь, Петров, коммунист.

И пулемет застрочил снова.

Откровением для заинтересованного в укреплении обороноспособности страны части народа явилось интервью еще с одним из застывших в своем величии «кремлевских небожителей». Этот «небожитель» когда-то был самым главным из высоковоенноначальствующих, но любил всегда запросто поговорить с народом в лице журналистов. Иной раз, как с ребенком, говорил он с ним вкрадчивым своим голоском: «Здравствуй дружок! Садись поудобней. Я сейчас расскажу тебе сказочку…». Вот и во время этого интервью, в простой и доступной для интересующегося народа форме, пользуясь исключительно одними только арифметическими знаниями, объяснил «небожитель», что ему, народу то есть, это ведь только кажется, что великая наша страны купила в этом году для не менее великой своей армии только четыре боевых вертолета новейшей разработки (продав при этом десятки аналогичных машин очередному потенциальному другу). На самом же деле, объяснял высоковоенноначальствующий, ничтоже сумняшись, если учесть, что огневая мощь нового вертолета в два раза превосходит огневую мощь вертолета предыдущего поколения, то получается что закуплено не четыре, а целых восемь вертолетов! Во как! Хвала великому арифметическому уму этого продвинутого высоковоенноначальствующего!!!

Еще одним из позорнейших фактов современной военной действительности является отсутствие керосина в авиационных, наших военных частях, призванных защищать воздушные рубежи страны с недрами, нашприцованными природой нефтью, и, имеющей единственное в мире правительство, угнетенное самим фактом и обилием свалившихся на него нефтедолларов. И что же получаем мы в этих условиях? Вроде бы есть авиационный полк, но летает в этом полку три человека. В результате, по боевой эффективности вместо полка мы имеем звено, а по затратам — полк, за вычетом стоимости непоставляемого керосина. Особо затратным является такой полк потому, что военными-то он укомплектован, военные регулярно ходят на службу, дисциплинированно просиживают на ней, скучая от звонка до звонка, и получают за это свое пусть небольшое, но денежное вознаграждение. А летает всего три человека! А чем занимается остальной летный состав? Дергает за ручки в лучшем случае работающих тренажеров? Поговаривают уже и о том, что и курсантов военных авиационных училищ давно лишили радости прохождения курса «взлет-посадка». Говорят, что тоже давно уже крутят они штурвалы своих тренажеров, голосом воспроизводя рев турбин грозных боевых машин. А вот попробуйте сразу после упражнений даже на исправном тренажере автомобиля, взять так просто сесть за руль и выехать на оживленную городскую магистраль. Вам смешно? А вот на магистрали вам уже точно будет не до смеха. Но это ведь всего-навсего автомобиль! Он ведь по плоскости ездит! И как бы вы не тянули руль на себя, увеличивая еще при этом обороты двигателя своего железного коня, взлететь вам все равно не удастся. А если бы все же удалось? Представляете себе объемную городскую магистраль, при движении по которой все участники активно перестраиваются (мигая сигнальными огнями) не только слева направо и справа налево, а еще и сверху вниз и снизу вверх? И все это на скорости, в десять раз превышающей скорость автомобиля. Я думаю, что вы все это уже представили и накатила на вас уже соответствующая этой ситуации тихая такая грусть. И надо ведь еще учитывать, что в этом бешеном потоке, в большинстве своем, вас окружают мирные и вполне добропорядочные граждане, спешащие по своим неотложным делам. А теперь представьте себе, что добросовестно позанимавшись на тренажере боевого самолета, вы садитесь в кабину самолета боевого же и вам надо срочно взлететь, навязать кружащимся в воздухе и бомбящим вас самолетам противника воздушный бой, выиграть его и после этого благополучно приземлиться. Может, конечно же, у вас с дикого перепугу все и получиться. Хотелось бы в это верить и пожелать вам удачи. Но в одно поверить очень сложно. Это в вашу благополучную посадку после победы в воздушном бою. Этот элемент надо было бы вам, все ж-таки, отработать с инструктором. Загодя отработать. А вы не отработали. Давили вы загодя лишь на педали тренажеров. Вот и превратились в камикадзе. И факт вашего превращения подтверждает множество реальных авиапроишествий. Авиапроишествия эти возникали тогда, когда в недалеком своем прошлом летчики первого класса, которым впервые за два прошедших года милостиво разрешили поднять боевую машину в воздух, не могли впоследствии побороть в себе страх и совершить посадку. Раз за разом заходили они на посадку, целясь в подсвеченную букву «Т». В центрах управления полетами слышались их бодрые, скрывающие надвигающийся на пилотов предгибельный ужас, доклады: «Шасси, закрылки выпустил, зеленые — горят!» И вроде бы, еще чуть-чуть и сядет сейчас! Ан, нет! Вжик и на следующий круг! И так пока горючее не закончится. А тогда и выбор не велик. Какая теперь разница: стать безработным инвалидом после катапультирования или же стать им после неудачной посадки? Вот тогда-то страхи и отступали. Вот только в этих случаях бывшие летчики сажали, наконец, свои еще краснозвездные машины! И было этих авиапрошествий в современной истории наших доблестных ВВС предостаточно. Так это все ж-таки происходило с людьми хоть и потерявшими соответствующие навыки, но все же, с людьми опытными! А что следует ожидать от ежегодно поступающих в войска молодых летчиков, никогда ни на чем самостоятельно не летавших? Или же налетавших только треть, от необходимого для формирования требуемых навыков времени? Хочется пожелать спокойствия нашим воздушным рубежам! Хорошо, что хоть стратегическая авиация летать начала. Просто слезы наворачиваются, глядючи на пытающегося заправиться в воздухе нашего турбовинтового старичка Ту-95МС. Старичок долго и изо всех сил тянется, содрогаясь всем своим туловищем-фюзеляжем и стараясь достать такой вожделенный и питающий его шумные двигатели болтающийся в небе шланг. В его упорстве чувствуется старая школа летной подготовки. И вот, наконец, несмотря на всю каверзную непредсказуемость воздушных течений, старичок, отчаянно скрипя и болтаясь все же достигает поставленной цели и, через некоторое время, удовлетворившись отсосанной порцией горючего, расслабленно отваливается. Все наблюдающие этот процесс сразу облегченно вздыхают. Облегченно вздыхают и пилоты-шпионы натовской авиации, всегда с заинтересованным опасением наблюдающие за процессами совокупления-дозаправки наших грозных ядерных стратегических ракетоносцев. В начале совокупления они с обычной западной насмешливостью всегда пытаются подхихикивать над нашей дерзновенной старостью. Но впоследствии, замечая рост напряженного раздражения наших «старичков» вдруг испуганно замолкают. Ведь хрен его знает, что там подвешено на беззастенчиво оттопыренные пилоны этих воздушных «маразматиков»? Ладно, давайте не будем о грустном. В конце-то концов, старикам должен же у нас наступить когда-нибудь, наконец, хоть какой-нибудь почет? Давайте лучше вспомним о том, как реактивные красавцы летали недавно для устрашения бесчинствующего дяди Сэма в Венесуэлу! Просто белые лебеди эти наши Ту-160! Тоже старые уже, но выглядят-то еще ого-го! Вот только жаль, что их, как и принято в семьях у этих белых лебедей, всего два, наверное, и имеется-то у нас всего-навсего. Впрочем, это никому, кроме НАТО, неизвестно, это для нас, налогоплательщиков — это строжайшая военная тайна. А может, есть еще где-то в запасе третий «лебедь», но на него не хватило керосину? Этого нам неизвестно. Нам про это знать не положено.