Дмитрий Ненадович - Бестолковые рассказы о бестолковости

— Ну давай, не набивай себе цену. Рассказывай, черт нерусский, и будем уже спать.

— Рассказываю. Идут два русских по грузинскому кладбищу и с удивлением читают надгробные надписи: «Вано Мамулашвилли. 29.09.10 г. — 15.11.80 г. Жил 30 лет», «Гиви Гварцетели. 18.05.15 г. — 15.04.81 г. Жил 32 года» и т. д. В удивлении останавливают идущего навстречу грузина: «Послушай, генацвали, мы вроде как основы математики знаем и в жизни кое-что понимаем. Вот объясни нам, пожалуйста, как такое может быть, что у человека от рождения до смерти проходит, например, семьдесят лет. А на памятнике написано: «Жил 30 лет». Грузин отвечает им: «Ви. русскыэ, матэматыка хорош знаэтэ, а в жызн ваабще нычо нэ понымаэтэ. Вот слушай. Вот мама радыл тэбя, в школа ты пошла. Учытэл ругает. Отэц рэмня попа бьет. Какой жызнь? А армий забрали? Туда бэги, здэсь окоп рыть. Какой жызнь? А вот послэ армий мандарын растыл, продал, дом строил, жэна взал, машын купыл. Сыды, вино пэй, баран ешь, машын езды, женщина лубы. Вот эт и ест жызн. Потому толко 30 лэт Вано жызн». Прослушав это объяснение, русские долго идут, полные невеселых раздумий, долго идут молча, Наконец, останавливаются, как по команде, на выходе из кладбища, и один из них говорит другому: «Слушай меня, брат Федор, если я вдруг помру в ближайшее время, ну, во всяком случае, при жизни твоей горемычной, проследи, будь ласка, чтобы на плите моей печальной было начертано: «Николай Пятибратов. 22.12.60 — XX. XX. XX. РОДИЛСЯ МЕРТВЫМ».

— Да, смешно это все и печально. Ну и у нас у самих с головой что-то все-таки, что-то сильно не так. Я где-то во многом могу понять и оправдать неразумность нашего нестандартного поведения, но есть два момента, которые повергают меня в глубокий шок, и я не могу дать им сколько-нибудь разумного объяснения. Вот кто мне объяснит, зачем безногому инвалиду каждый год проходить переосвидетельствование своей инвалидности? Они что там, патологические идиоты? Им не хватает медицинского образования или же простого жизненного опыта, наконец? Что еще нужно, чтобы прийти к пониманию того, что ампутированная конечность за год не вырастает, и не вырастает вообще уже больше никогда! Это ведь не хвост у ящерицы! Ну думаю, может боятся лишних затрат. Инвалид, к примеру, уже помер, а они ему бесплатный протез, вдруг по дури, собирались по какой-то недействующей статье закона изготовить, или пенсию ему по этой же самой инвалидности продлить. Правда слышал я как-то одно объяснение этого безобразнейшего факта: мол мы приглашаем инвалидов не для того, чтобы убедиться, что инвалид не пришил себе ногу, а на общее освидетельствование его здоровья. Но ведь и это не оправдание. К инвалиду вы, сволочи, должны сами хотя бы раз в год прийти здоровыми своими, пока еще, конечностями. Прийти с необходимыми медицинскими приборами и осмотреть его. Убедиться, что жив он еще и относительно здоров, вопреки вашим тайным надеждам, поговорить с ним и пожелать ему доброго здоровья, скользя безумным глазом своим по отсутствующим у него частям. А вдруг все же пришил или само как-то отросло?! И тогда — «Ур-ра!»Нет-нет, не громкая победа нашей медицины и неожиданное инвалидово счастье. Конец еще одной социальной программы для отдельно взятого индивида-инвалида! Хлопотного такого, обременительного такого для социальных наших служб беспокойства. Второй момент связан с нашими жилищными законами. Удивительно циничными. Вот, к примеру, когда вы доказываете, что имеете право на расширение вашего жилищно-жизненного пространства. «У моего многочисленного семейства, говорите вы гордо, на нос приходится всего 5.6 квадратных метров жилой площади, Всего 5,6 квадратных метров жилой площади! У меня большая семья, а жилплощадь маленькая, мне уже негде на ней повернуться!» — вы уже орете на застывшего в бюрократизме своем равнодушного чиновника. Чиновник, никак не реагируя на ваши эмоции, так же равнодушно заглядывает в свод законов и убеждает вас не волноваться так сильно, потому что по закону у вас еще, оказывается, на одну десятую квадратного метра перебор выходит. Что по закону у вас, в наглости своей желающего расширения: «Должно быть 5,5 квадратных метров и ни миллиметра больше. Куда вам больше? Вы, может, в футбол там собрались играть? Или бассейн отгрохать? Неужели нет? Ах, повернуться вам уже негде? По утрам в особенности? Вы уже надоели нам с этим спорным тезисом? Так вы кушайте поменьше и пореже. Уже давно сели на диету? То-то же! Сидите себе и ждите теперь результатов. А то вы все ходите тут и гундите, а потом расходитесь и орете. Вот обратимся сейчас в правоохранительные органы и вырежут из вас эту десятую, утаенную от государства. Куркули неблагодарные!» Ну а вот когда у вас эту злокачественную десятую каким-то образом ампутировали, вернее вы сами у себя что-нибудь на одну десятую ампутировали, прописав очень дальнего и почти забытого уже родственника из Улан-Удэ, тогда ждет вас позитивное такое по сути своей известие. Вам с нескрываемой радостью сообщат, что вас поставили в общую, бесперспективную в безысходности своей, нудную такую очередь. И оказывается, что по нашему самому логичному, самому прозрачному для понимания, ну и, само собой, самому справедливому законодательству в мире, вам полагается не менее, чем 19 квадратных метров на те же ваши сопливые носы для нормального и устойчивого развития вашего многочисленного семейства. Нормального и устойчивого развития — это чтобы, в общем, соплей было у вас меньше. Вам, от насморка больше и не надо. Ну а меньше вам просто никак нельзя. Да нет, не соплей, конечно же, про них речь уже давно завершена, квадратных метров, конечно же. Девятнадцать квадратных метров и все тут. Если меньше — перед мировым сообществом будет стыдно. А вы как думали? Мы, да будет вам известно — развитое социалистическое общество! Какие такие еще 5,5 квадратных метров? Вы где вообще про такое могли услышать? Вы что, изучением жизни насекомых занимаетесь? Орнитолог, наверное. И, наверное, о площади муравьиной кучи нам пытаетесь рассказать? Какие такие птицы? Нет? Где вы вообще взяли эту низменную цифру? А, вы, наверное, только что из Китая приехали? То-то я смотрю, когда вы сюда приходите, глаза у вас все время сужаются как-то. Что, уже двадцатый год приходите? Вот-вот, поэтому-то мы вас и запомнили уже! Что-что? Уже внуки у вас выросли? От всей души поздравляем вас! Не каждый у нас в многомиллионной стране нашей до внуков доживает! Очень за вас рады и до свидания, в следующем году заходите, будем вам опять рады! Может что-то и обломится вам. Перепадет, может, что-нибудь. И родственнику вашему тоже, может, перепадет. Как какому родственнику? Вы что, забыли? Из этого самого, как его там, Ханты-Манси. Тьфу! Нет, чувствую, что как-то по-другому раньше звучало. А, вспомнила, наконец, название какое-то кудряво-неприличное, извините, пожалуйста, — Улан-Мундэ. Вспомнили теперь? Мы за вас рады. До скорого свидания. Будьте же вы всегда здоровы. И внуки ваши тож. Заходите, как договаривались. Только не раньше. Но особо ни на что не надейтесь. И так уже на нас не надеетесь? Ничего не поделаешь, не все в нашей власти. Стараемся мы тут все как только можем, нам ведь тоже перед вами уже не совсем удобно. Двадцать лет все-таки, как-никак, минуло.