Павел Ефремов - Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

Как-то раз ждали на Северном флоте незабвенного Пашу-Мерседеса в самом начале его карьеры. Зачем — не знаю, но, как всегда, готовились встретить по полной схеме. Нас аврально завели, посадили на борт и сказали — ждите команды, идем в море перед министром плясать. А он взял и опоздал. Недели на две. Забыл, наверное, что его на Кольском полуострове целый Северный флот с фанфарами дожидается. И не предупредил шалун, что его не будет. А наши отцы-командиры словно слюнявые первоклассники заикнуться в Москву о том, что здесь полфлота под парами его ждет, естественно, постеснялись. Так мы и жгли ядреное топливо две недели, дожидаясь у пирса лучшего министра обороны всех времен и народов. А знаете, сколько стоит один час работы установки хотя бы на мощности 15 %? Ошалеть можно. На эти деньги можно пару дней всю страну колбасой кормить, и это как минимум. Про надводников я и не заикаюсь, они министра вообще в море ждали загодя. Мазута сожгли пропасть, не говоря уже о чем другом.

Ну да ладно. День стоим — весь экипаж на борту, другой, третий — нет министра на Кольской земле, и все тут! А дом рядом, десять минут пешком. Звонит командир БЧ-4 однокласснику в Североморск по ВЧ. Тот оперативным связистом заступил. Мол, где там Грачев потерялся? Заждались. А у того через ухо все флотские приказы и слухи проносятся. Он и отвечает: да он еще и из Москвы не вылетел, и когда будет, неизвестно, а все флотское командование в обычном режиме служит: 18.30 — море на замок и по домам. А если учесть, что знакомые и одноклассники не только у нашего связиста есть, на третий день вся флотилия знает — ничего не будет, по крайней мере пока. Но нам-то не легче! Мы под парами! Домой ни шагу, в море ходу нет! Все! Залипли. У командира от долгих сборов пламенный боевой порыв спал, смотришь, одного, другого люкса вечерком домой спустил, старпом на пару часиков сбегал — фильтруются немеханические на берег потихоньку. Сам командир строгость блюдет, домой ни шагу. Спит как убитый, загодя силы на выход набирает. Короче, одни механики в работе. Вахты, как в море. Подменишься ночью часа на два, галопом домой сгоняешь, чтобы ни свои, ни чужие не видели, и снова на борт. Командир механиков ни за какие деньги на берег не отпустит, ядерная безопасность — штука серьезная, узнают — по головке не погладят. Механик боится, бережет заднее место, и правильно делает. Он за все в ответе. У старпома один ответ: иди, но если что, я тебя не отпускал.

Короче, дело — вакуум. Днем штурманы, связисты и прочие люксы обязательно дела в штабе найдут и смоются. А мы сидим как привязанные: ни дома, ни в море. Вот тут-то и начинается. Идти некуда. После вахты, пока воды с базы в достатке, натопишь сауну. Попаришься. Ну а что после баньки-то у русского человека первое дело? Вот-вот, как Суворов говаривал: последние портки продай, а выпей. А шило пока еще на флоте никто не отменял, да и свои запасы опытные военные всегда имеют. Раз банька, два банька, а если стоишь две недели? И пошло-поехало пассивное пьянство, совмещенное с «синдромом крысы». Выпил, забился в каюту и дрыхнешь. Так и стояли. Две недели — 336 часов. Людей повыматывали, матчасть напрягли. А у нас, для справки, ГЭУ в базе не больше 200 часов в год работать должно. С кого спрашивать? То ли с Павлика необязательного, то ли с начальников трусливых. Да и будут ли спрашивать? Страна огромная, богатая. Переживет.

Другое дело, когда в море взяли и вышли. Без проволочек и надолго. Ходили, бродили, боевые задачи выполняли, наконец, в базу. Пришли, пришвартовались. Электрики часа за три до базы концы питания наверх вытаскивают, побыстрее питание с берега примешь — побыстрее вывод ГЭУ закончишь. Это при советской власти концы питания с собой не возили. Сейчас все с собой таскают. Рыночная экономика: оставишь на пирсе, и нет их. Медь — штука дорогая, никто не брезгует ей ноги приделать. От мичмана предприимчивого до многозвездного военного. До года восемьдесят восьмого обрубков этих кабелей около каждого пирса было пруд пруди. Потом исчезли в один день. Лишь после узнали, что в Мурманске шведы или норвежцы медь за валюту принимать стали. А кто может за одну ночь два-три «КамАЗа» многокилограммовыми кусочками загрузить? Понятно, откуда ноги растут?

Бог с ними, с кабелями. Об этом разговор отдельный нужен. Вот только одно понять не могу. Почему, когда простой офицер с Севера уезжает, все вещи в один контейнер вмещаются? А когда адмирал — подавай ему минимум пять. Прямо-таки мини-Россия получается: русские офицеры и «новые» русские офицеры. Пойдем дальше. Пришвартовались, электрики сломя голову носятся, питание принимают, мы телефоны обрываем, вызываем пробоотборщиков с СРБ. Без них выводиться нельзя. Надо анализы первого контура отдать. Наконец «бояре» с СРБ прибыли, все сделали, и мы докладываем командиру, что готовы к выводу. Шеф дает отмашку, и мы начинаем. А весь корабль в это время лихорадочно ищет возможность дернуть домой. Вся люксовская братия осознает, что на корабле уже делать нечего (что справедливо, но очень обидно для механических сил) и всеми правдами и неправдами старается покинуть борт родного корабля. Первым после швартовки, чуть ли не раньше командира на пирс выпрыгивает «особняк». Ему сам черт не указ, и его никто не остановит. С ЧК не шутят. Хотя по всем документам до сброса аварийной защиты обоих реакторов на берег сойти не имеет права ни один член экипажа. Даже такой значительный, как флотский чекист. Позже пойдут другие «незаменимые»: секретчик в штаб, доктор в госпиталь, интендант неизвестно куда, еще кто-то куда-то, и потекло, поплыло. Ладно, тех, кто на вахту после вывода заступает, отпустят часа на два семью обнять. А остальные? Море на замок всеми правдами и неправдами. Мой последний командир, при всех своих минусах, правила знал и выполнял. И первый раз на моей памяти не закрыл глаза на такое дело. Взял и приказал после сброса защиты экипаж построить на пирсе, проверить людей, и отсутствующих обидеть финансово. Господи, горе-то какое было! Люксы шатались по пароходу, проклинали сатрапа-командира, не знали куда деться и ежеминутно названивали на пульт с глупыми просьбами. Ну тут мы повеселились! Каждый вывод мы и без этого кумы королю, а здесь все вовсю умоляют, ну поскорее, миленькие, пожалуйста, ножками стучат, домой хочется! Мелочь, а приятно!

Любой оператор ГЭУ знает: после моря домой он попадет позже всех. Даже если принципиальный командир оставит всех ждать окончания, механический офицер все равно останется привести механизмы в исходное, поставить парогенераторы на хранение, турбину ГТЗА попроворачивать, да много всякого. Ко всему прочему, по флотской иронии судьбы, из морей приходят, как правило, под вечер. Часиков эдак в девятнадцать-двадцать. Приплюсуйте часа полтора на приготовления и пробы, часа четыре на вывод, и домой уже толку идти нет. Крути не крути, а к восьми ноль ноль весь экипаж на пирс, подъем флага — традиционный ритуал.