Павел Ефремов - Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

А там нас уже ждали. Майор милиции плюс два или три блюстителя порядка рангом пониже. Они очень сурово подошли к нам и, не обращая внимания на то, что двое из нас были в форме, вежливо и твердо попросили:

— Товарищи офицеры, пройдемте, пожалуйста, с нами.

Тут уже пришлось остолбенеть нам. Военных милиция задерживать права не имеет. Но ввиду того, что мы находились подшофе и не хотели опоздать на самолет, буянить не стали, а смирно проследовали в указанную комнату. А там уже сидел наш официант все с такими же выпученными глазами. Наверное, с ним никто еще не расплачивался пипифаксом с водяными знаками. Разборы были недолгие. На наше счастье, майор оказался с чувством юмора, ко всему прочему бывший военный. Безобидное Андрюхино баловство ему так понравилось, что он, разобравшись, в чем дело, даже предложил опрокинуть еще по стопочке, послав за бутылкой бдительного официанта. Надо ли говорить, что на самолет мы еле успели, теперь уже засидевшись с братьями по оружию из МВД. К их чести, в аэропорт нас доставили вовремя и с мигалкой. Дальше долетели уже без приключений.

А вот Андрюха, по свидетельствам очевидцев, к родному дому подъехал аж на четырех такси. В первом сидел он сам с бутылкой коньяка, во втором лежала фуражка, в третьем сумка, а в четвертом чемодан. Первый лейтенантский отпуск.

Что бы вы сделали, если бы до Нового года осталось совсем ничего, вокруг тундра, до дома километров двенадцать и никаких шансов поймать транспорт. Как, ничего задачка?

Мне всегда казалось, что метеослужба Северного флота специально размещена в аэродинамической трубе. Чтобы моряки не спали. Представьте: на улице солнце, ни ветринки, а по флоту растекается сигнал «Ветер-3». Чуть подуло — все, жди «Ветер-2», а то и «Ветер-1». А с получением этого сигнала весь экипаж должен шмелем нестись на корабль хоть с унитаза, хоть из постели любовницы и готовиться к выходу в море. Как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть.

31 декабря 19. года, облизываясь и повизгивая от предвкушения праздника, экипаж собрался на корабле. Стояли мы тогда в Оленьей губе, километрах в пятнадцати от базы. Пока добрались было уже девять утра. Покурили, почесали языком и спустились в прочный корпус. Неторопливо сделали приборку, получили поздравления командира, наставления старпома и были милостиво отпущены на двенадцатичасовой автобус. От самой Оленьей автобус не ходил, надо пешочком добрести до развилки с шоссе, дождаться рейсового № 115, затем «вброситься» в переполненный салон и через полчаса ты дома. Для декабря погода стояла изумительная. Морозец, ни ветринки, снег хрустит под ногами. Загляденье! Метеосюрпризов явно не намечалось. Где-то к часу я был дома. Пообедав, мы с супругой включились в предпраздничный марафон. Кухня, сковородки, кастрюли, подготовка по полной форме. Гостей ждали к десяти, дел невпроворот, работа кипела! Около четырех в дверь позвонили. Жена пошла открывать.

— Тебя! — по голосу дражайшей половины я понял: что-то случилось.

В прихожей стоял мой сосед по дому старший мичман Мигун с очень нерадостным выражением лица.

— Штормовая готовность. На корабль, Борисыч. Всех.

Хлеще штормовой готовности нет ничего. Я выглянул в окно. Хоть ветерок и задул, но ураганом не пахло.

— Собирайся, Борисыч! Командир уже на борту, так что ловить нечего.

С командиром в вопросах службы шутить не стоило. Могло выйти боком. Я, матерясь в душе, переоделся, пряча глаза от жены. Последние три Новых года она встречала одна с сыном. На всякий случай тайком сунул в портфель фляжку со спиртом. Мало ли, праздник все же! Уже обуваясь, сделал попытку обнадежить жену, что, мол, все выяснится, ерунда, скоро буду. Она, естественно, не поверила и пообещала оставить на утро остатки праздничного стола.

До корабля добрались быстро. Построив экипаж, командир проверил людей, долго ходил по пирсу, смотрел на небо и вполголоса ругался. Отведя душу, командир принял решение.

— Товарищи подводники! Пусть наши метеорологи — мудаки из мудаков, мы люди военные. Приказываю: начать ввод ГЭУ. НЕ СПЕША! Я попытаюсь связаться со штабом.

При штормовой готовности команд сверху не надо. Заводить установку и ждать сигнала на выход в море, чтобы, не дай бог, ветер не выкинул лодку на камни. Ввод начался. Медленно, по инструкции, провели функциональную проверку аппаратуры, так же медленно начали комплексную проверку систем и механизмов. Тянули как могли. А часы тикали. Штаб стыдливо молчал. Только оперативный дежурный СФ сообщал по ВЧ металлическим голосом о приближении Содома и Гоморры и прочих вселенских бедствий, чуть ли не в галактическом масштабе. Около девяти от безысходности потянули решетки реактора. Пути к отступлению постепенно отрезались. В центральном посту зам начал наезжать на интенданта, требуя накрыть новогодний ужин на весь экипаж. Интендант вяло и неуверенно отбивался, поглядывая на угрюмо молчавшего командира.

На МКУМ, к счастью, взобраться не успели. Береговые братья из гидрометеослужбы флота протрезвели и, по всей видимости, осознали, что шутка зашла далеко, можно и по морде получить. За двадцать минут каркающий голос оперативного снизил ветер до первого, затем второго, и остановился на «Ветре-3». Корабль замер в ожидании команды «фас».

— Внимание экипажу! Московское время 22 часа 29 минут. Поздравляю всех с наступающим Новым годом! Разрешаю сход на берег. Кто не успеет — я не виноват! Механикам матчасть в исходное и тоже свободны. Командир.

Сход офицеров и мичманов напоминал приступ острого поноса. Из рубочного люка выскакивали по трое, тогда как в обычной обстановке и одному тесно. Вереница черных шинелей стремительно унеслась в темноту. Шанс успеть на последний автобус еще оставался.

Шестерка механических офицеров стартанула минут через двадцать после всех. Механик кавторанг Епифанов, комдив раз «майор» Тишин, два каплея: я с напарником Белошейкиным и два мичмана, электрик Мигун и турбинист Таращак. Когда наша компания доплелась до развилки, остановка пустовала. Наши на автобус успели. Закурили, на дороге было темно и тихо. За двадцать минут мимо пронеслась лишь парочка битком набитых легковушек и больше ничего. Когда часы показали половину двенадцатого, Епифанов как старший по возрасту и званию постановил:

— Дело кисляк! Если через десять минут не будет машины, начинаем праздновать. У всех есть?

Получив пять утвердительных кивков, Епифанов снова закурил и повернулся к трассе. Конечно, можно было вернуться на «пароход», залезть в каюту и с горя упиться там. Но возвращаться. Секунд через двадцать на дороге показались огни. Судя по звуку двигателя, ехал грузовик. Понимая, что едет последняя надежда, мы встали поперек дороги строем.