Константин Левыкин - Мой университет: Для всех – он наш, а для каждого – свой

Сомнений в ту пору не было. Я помню, как писал свое сочинение на выпускных экзаменах в московской школе рабочей молодежи № 17 на свободную тему, названием которой были патриотические слова секретаря ЦК ВКП(б) товарища А. Н. Жданова: «И Русь уже не та, и мы уже не те!..» Виноват, всей фразы точно уже не помню. За свое сочинение я получил тогда отличную оценку. Я верил тогда в то, о чем писал. Сомнения пришли позже, когда обнаружились новые факты. К признаниям в воспоминаниях о прожитой жизни, об ошибках, вольных и невольных, я много раз буду обращаться, пока не закончу этот труд. Здесь же открою свою тайну – в этом я и вижу свою главную цель, желая повиниться прежде всего перед самим собой, а потом уже и перед теми, кого вольно или невольно я вводил в заблуждение. Но и при этом я буду утверждать, что решения Коммунистической партии, принятые в ту ответственную пору, диктовались интересами народа и стремлением достичь положительных результатов и не были лишены этого смысла.

Уверенность в этом все более и более укрепляется во мне, очевидце позорных результатов так называемого демократического возрождения России. Не оценило наше поколение победителей враждебной народу идеологии в поступках и намерениях подвизающихся на ниве «творческого развития марксизма-ленинизма». Именно в ту пору выросли родители умненьких и ловких детей, очень быстро сообразивших, как можно выгодно продать честь и достоинство Родины и «любезного» им народа и приобрести в обмен на это респектабельность «истинных демократов». Умные мальчики-демократы, гайдары и чубайсы, поставили Россию на колени. Бог знает, когда она встанет с колен, какой поэт и какой композитор сотворят ее гордый гимн!

Горько сознавать, как заблуждалось наше поколение победителей в искренних надеждах, что административными решениями, жесткими постановлениями ЦК ВКП(б) можно было оградить нашу социалистическую родину от опасности перерождения своих наследников. Нужна была иная работа, и она велась успешно до тех пор, пока ею руководил И. В. Сталин. Он успел преподать нам несколько уроков понимания творческого марксизма и его применения в практической политике руководства социалистическим строительством.

Возвращаясь к упомянутым дискуссиям в среде научной интеллигенции и вспоминая те лаконичные и тактичные замечания по поводу тех или иных мнений специалистов-ученых, я остаюсь в убеждении, что они не носили характера истины в последней инстанции, не звучали жестким императивом, а лишь свидетельствовали о силе ума этого человека, о его способности проникнуть в суть обсуждаемого вопроса и высказать лишь свое понимание его. Императивами эти замечания становились усилиями эпигонствующих подмастерьев от науки, завязавших между собой дискуссию о праве на толкование этих замечаний, о праве на их истинное понимание с точки зрения творческой методологии марксистско-ленинской теории познания. Этот спор породил в то время спекуляции, получившие тогда название «цитатничества», «начетничества», «талмудизма». А ведь именно в этом увидел главную опасность для творческого развития советской науки И. В. Сталин. К сожалению, остановить это увлечение не удалось ни ему, ни его преемникам в руководстве Коммунистической партии. Оно получило продолжение и после опубликования в печати замечаний И. В. Сталина в связи с подготовкой к выходу учебника по политэкономии социализма. В ходе начавшейся дискуссии среди ученых-экономистов возникли различные точки зрения по важнейшим проблемам перспектив развития социалистического общества в послевоенный период.

Этот спор, в отличие от дискуссий по чисто теоретическим проблемам языкознания, лингвистики, философским проблемам общественного сознания, был актуален не только с точки зрения методологических проблем экономической науки, но и с точки зрения задач всей практической политики советского государства в руководстве социалистическим народным хозяйством. Поэтому И. В. Сталин принял в нем участие не только как основоположник теории социалистического строительства, но и как руководитель государства, как практический политик, отвечающий за выбор пути экономического развития страны.

Спор вокруг проблем экономического развития страны и экономической политики правительства стал в то время предметом внимания не только экономистов, но и широкой общественности, особенно в связи с предполагаемым переходом социализма на новый, коммунистический этап развития. И в связи с этим мне вспоминается одно из открытых партийных собраний на нашем историческом факультете. В качестве докладчика по этому актуальному вопросу был приглашен профессор географического факультета, специалист по экономической географии СССР Саушкин, известный не только в МГУ интересный публичный лектор по актуальным проблемам экономической политики СССР. К сожалению, я не помню имени и отчества этого профессора, но зато отчетливо помню его выступающим с кафедры нашей Ленинской аудитории, в которой проходило собрание. Он выглядел типичным профессором в костюме-тройке, застегнутом на все пуговицы, невысокого роста, с бородкой клинышком, с очень звонким, но не резким голосом и очень убедительно излагающим свое понимание проблем объявленной темы доклада. Всесторонне изложив и обосновав теоретическую сторону вопроса об исторической неизбежности перерастания социализма в коммунизм на основе и при условии высокого развития производительных сил и совершенствования социалистических производственных отношений, обрисовав практические достижения социалистического строительства в СССР в условиях послевоенного развития, он, наконец, перешел к вопросу о том, как и когда этот исторически неизбежный переход произойдет. И вдруг в самом конце доклада профессор сразил нас необыкновенной простотой ответа на вопрос, каким будет первый день, точнее – первое утро, когда настанет то, что представлялось всем нам в известной со школьной поры формуле «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Не знаю, шутил ли он или действительно так представлял себе этот исторический момент: «Однажды утром, – говорил он, доверительно обращаясь к нам, – я пошлю своего сына в булочную за хлебом, что на первом этаже нашего дома. Сын скоро вернется со свежим батоном и растеряно скажет мне: „Папа, знаешь, но продавец почему-то не взял у меня денег”. Скажет и положит на стол, – продолжал докладчик, – невостребованный рубль с копейками».

Очень нам всем тогда понравился и наш лектор-профессор, и оригинальная наивная простота нарисованной картинки неизбежно-исторического перехода в новую жизнь всеобщего достатка и равенства.