Мария Дегтярева - Бессильно зло, мы вечны, с нами Бог. Жизнь и подвиг православных христиан. Россия. XX век

Остальных привели к валу, разделявшему два обширных поля с нечистотами, поставили спиной к конвою, а затем прогремели выстрелы. Однако стреляли не все, экономя патроны. Большая часть конвоиров, как показала экспертиза, избивала людей прикладами по голове… С убитых сняли верхнюю одежду, а тела сложили тут же, в проточной канаве, лишь слегка присыпав землей.

Прошло полгода. 7 мая 1919 года, когда город временно был занят частями белой армии, удалось разыскать тела убитых заложников, и среди них – Анастасии Васильевны Гендриковой и Екатерины Адольфовны Шнейдер.

…Это нелегко читать, и все же пусть говорит источник. Как свидетельствует Дитерихс, по данным судебно-медицинской экспертизы, «тело Е. А. Шнейдер находилось в стадии разложения… На теле обнаружена под левой лопаткой пулевая рана в области сердца; черепные кости треснули от удара прикладом… Тело графини А. В. Гендриковой совершенно не подверглось разложению: оно было крепкое, белое, а ногти давали даже розоватый оттенок. Следов пулевых ранений на теле не оказалось. Смерть последовала от страшного удара прикладом в левую часть головы сзади: часть лобовой, височная, половина теменной костей были совершенно снесены, и весь мозг из головы выпал. Но вся правая сторона головы и все лицо остались целы и сохранили полную узнаваемость». [61] Там же. С. 270.

Анастасия Васильевна не прославлена на родине, [62] Анастасия Гендрикова причислена к лику мучеников Русской Православной Церковью за рубежом. ее имени нет в Соборе новомучеников и исповедников XX века, она скромно покоится на кладбище в Перми где-то между Успенской и Всехсвятской церквами. 16 мая ее положили в общем деревянном склепе среди других соузников, принявших жестокую насильственную смерть без суда, без оглашения вины. Но кто знает, что было тогда предано земле – тело страдалицы, мощи святой? Чистая девическая душа – та, о ком с поразительной легкостью писали в светских изданиях, как о «посредственности, заполнявшей собой духовную пустоту царской семьи»… Претерпевшая до конца, никого не предавшая, не подверженная малодушию, в беде она открыла для других источник внутреннего душевного богатства.

Августейшие сестры милосердия / Сост. Н. К. Зверев. М.: Вече, 2008.

Дитерихс М. Убийство Царской семьи и членов Дома Романовых на Урале. Киев: Скифы, 1991. Ч. I.

Память 5 июля; в Соборе Екатеринбургских святых – 29 января; в Соборе Костромских святых – 23 января; в Соборе Московских святых – воскресенье перед 26 августа; в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской – воскресенье, 25 января или ближайшее после 25 января; в Соборе Санкт-Петербургских святых – 3-я Неделя по Пятидесятнице

Ее называли тонколикой княгиней. Ей посвящали стихи, ее портреты пытались писать лучшие художники, но ни один портрет, ни одна фотография так и не передали ее настоящего очарования. Художник Николай Каульбах, сделав множество набросков, пришел в отчаяние и сказал, что «совершенная красота недоступна кисти художника». У нее было безупречное чувство вкуса, свой неповторимый стиль. Всюду, куда приходила, она приносила аромат лилии. А свое жизненное призвание определила так: «Быть совершенной женщиной – это значит прощать все».

Великая княгиня Елизавета Федоровна Романова. Преподобномученица Елисавета. То, что не удалось передать в портретах, удалось воплотить на ее иконах.

Почему была она любима? Почему даже те, кто искал в ней изъян, вынуждены были «сдавать оружие»? Наконец, почему, когда у нее было отнято земное счастье, ее жизнь не обесценилась, а удивительная красота не померкла, напротив, именно в новом воплощении оказалась вознесенной на икону? Кто-то скажет: ей и не к чему было стремиться – любимица судьбы, она могла позволить себе быть беспечно-красивой по условиям рождения, по своему общественному положению. А между тем в ее жизни было немало горя, и важно как раз то, как принимала она испытания, смерть близких – то, чего не удается миновать никому. Немало на свете красавиц, немало знатных, состоятельных, но лишь единицы становятся святыми.

Секрет ее избранничества, пожалуй, в том, что все жизненные уроки она проходила терпеливо и достойно, не настаивая ни на «исключительных правах» натуры утонченной и творческой, ни на «привилегиях» титулованной особы.

…Живет себе на свете девочка. Родители ее – люди не простые, правители немецкого герцогства Гессен-Дармштадт, а бабушка – сама королева Виктория. Казалось бы, чего можно ожидать? Сознания высокого статуса, капризов, прихотей, своеволия. Первое, безусловно, было. С детства Элла хорошо знала, кто она, но также знала и другое: аристократизм – это не роскошь, а обязанности. Одним из правил, определявших строй жизни в семье, было следующее: лучше быть более скромным во внешних проявлениях, даже вопреки общественному положению, чем выглядеть и вести себя несоответственно тому, каким видит тебя Бог. В России это издавна называлось «иметь страх Божий и добрую совесть».

Обстановка, в которой воспитывались Элла и ее братья и сестры, была довольно простая. Опрятная, но скромная одежда, чисто убранные, но без излишеств комнаты, традиционная английская еда.

Как-то мать Эллы принцесса Алиса сказала воспитателю детей, что она хотела бы видеть своего сына (это относилось и к дочерям) «благородным человеком в полном смысле этого слова, без чванства своим происхождением, скромным, неэгоистичным, всегда готовым прийти на помощь».

Первое, чему учили детей в этой семье, – быть христианами не по названию: жить в согласии между собой, обходиться друг с другом и с окружающими просто и дружелюбно. Учили выдержке, самодисциплине. Домашние работы, включая уборку комнат, дети герцогов Дармштадтских всегда выполняли сами. Мать вовремя сумела позаботиться и о том, чтобы ее дочери преодолели порог пассивного сочувствия. Она не принуждала, просто служила примером, и дети следовали за ней в дома, где царила бедность, в больницы, приносили цветы, подарки, необходимые вещи, оказывали посильную помощь, когда случалось прибрать квартиры одиноких стариков. Идеалом государыни для Эллы на всю жизнь стала Елизавета Тюрингская, современница крестовых походов, отличавшаяся самоотверженной любовью к ближним.

Святые Отцы учат, что Господь не посылает испытаний выше меры. Значит, такова была ее мера уже в юности, когда одна за другой несколько потерь напомнили о том, насколько хрупко земное благополучие. На глазах у Эллы разбился насмерть младший брат Фридрих, а следом умерли от дифтерита сестра Мария и мать. Уход принцессы Алисы был будто последним уроком доброты и щедрости: во время эпидемии она выхаживала опасно заболевшую семью и выходила ценой собственной жизни.