Мария Дегтярева - Бессильно зло, мы вечны, с нами Бог. Жизнь и подвиг православных христиан. Россия. XX век

Нашей героине было четырнадцать, когда вместе со старшей сестрой она взяла на себя заботу о младших сестрах и брате, стараясь, насколько возможно, облегчить горе отца. Элла обладала тонким чувством юмора, природным даром разрешать запутанные ситуации и после смерти матери стала центром, объединявшим всю семью. Прошло несколько лет, и на немецкую принцессу обратили взгляды первые женихи Европы. Несколько наследных принцев добивались ее руки, но она предпочла всем им брата русского Императора Александра III – Великого князя Сергея Александровича Романова.

Ее выбор в Европе произвел возмущение. Особенно негодовали неудачливые женихи: потерять такую красавицу! И как поедет она в Россию – не протестантскую, а православную страну? Она же ничуть не сомневалась. Сергей был именно тем человеком, который был ей нужен. Со стороны он казался закрытым и холодным, однако невеста сумела увидеть подлинные его черты: глубину, не афиширующую себя доброту и скорее дружбу, чем пылкое чувство, дружбу-любовь, братскую, оберегающую. Основу характера Сергея Александровича составляла вера.

Первые месяцы после свадьбы прошли, как один день. Россия встретила новую Великую княгиню роскошным свадебным поездом, утопавшим в белых цветах, оркестрами, дворцовым убранством и блеском драгоценных украшений. Сверкнув молодостью и красотой, затмив все предыдущие пары дома Романовых, молодожены «сбежали» из столицы в Ильинское – подмосковное имение князя Сергея. Никто в те годы не поверил бы, что в уютном Ильинском будет жить тот, кто окажется причастен к убийству членов Царской семьи, не исключая и самой хозяйки этого имения. Тогда все представлялось в светлых тонах. Среди русской природы новая русская Великая княгиня учила язык, знакомилась с жизнью людей.

Брак оказался удачным. Сергей Александрович проявлял терпение, не ущемлял свободу жены и позволял ей оставаться в протестантской Церкви. Элла же изучала историю и обычаи России и скоро стала незаменимой помощницей мужу, когда Государь назначил его губернатором Москвы. Понемногу она преодолела застенчивость и, повинуясь условиям, долгу, освоила искусство светского обращения. Протопресвитер Михаил Польский вспоминал о жизни княгини в то время: «Семь лет ее брака прошли в полном расцвете петербургской придворной жизни, и, чтобы угодить мужу, она собрала вокруг себя светское общество, и это общество ею восхищалось. Но подобный образ жизни ее мало удовлетворял». [63] Польский М., протопресвитер . Новые мученики Российские. Джорданвиль, 1949. С. 265–285. Цит. по: Великая княгиня Елисавета: Жизнеописание. Акафист. Сергиев Посад: Сибирская благозвонница. С. 13. Ранняя «прививка» деятельного христианства напоминала о себе уже в ту пору, и неудивительно, что «в Москве все быстро усвоили навык постоянно на нее опираться, ставить ее во главе новых организаций, выбирать в патронессы всех благотворительных учреждений». [64] Там же.

Чувство личной ответственности было развито в ней настолько, что, когда двое племянников Сергея Александровича, Дмитрий и Мария, остались без родителей, вопрос о том, кто будет заниматься их воспитанием, решился сам собой. Элла с мужем приняли на себя полную заботу о детях.

Похвалам между тем не было конца. В те времена говорили, что в Европе есть только две красавицы и обе – Елизаветы: Елизавета Австрийская, супруга Императора Франца-Иосифа, и Елизавета Федоровна. Одних завораживала внешность Великой княгини, законченная элегантность ее платья, спокойная и ровная манера общения, тон речи. Другие, как князь Константин Константинович, посвятивший ей стихи, видели за этим нечто большее: дух творит форму, ее красота – особого свойства. Даже ревнивое женское общество отдавало ей должное. «Она поражала своим внешним обликом, выражением своего лица – это была сама скромность, необыкновенно естественна, не сознавая этого, она была исключительна», – писала о Елизавете Федоровне М. Белевская-Жуковская. [65] Белевская-Жуковская М . Великая княгиня Елизавета Федоровна // Вечное. Аньер-сюр-Сен, 1968. № 7–8. С. 15–22. Цит. по: Великая княгиня Елисавета: Жизнеописание. Акафист. С. 6–7.

Лишь одно беспокоило Сергея Александровича: Элла принадлежала к другой Церкви. Он не упрекал и только молился, и однажды посещение русских святынь и монастырей сотворило чудо. Она оценила древнюю исконную чистоту и величие православной веры и приняла ее до конца. Это был второй в ее жизни серьезный выбор. Что ждало ее? Непонимание и упреки со стороны родственников в Германии, вселенский шум, устроенный противниками ее брака в Европе. Она не дрогнула и, прощая близких, старалась в письмах к ним найти для них оправдание. Просто и откровенно Элла писала им, что было бы грехом «принадлежать к одной Церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и муж». [66] Миллер Л . Святая мученица Российская Великая княгиня Елисавета Феодоровна. М.: Паломник, 2007. С. 65. Не сразу родственники приняли этот ее шаг.

Покой, благополучие, дорогой человек – все это осталось для нее за чертой того дня – 4 февраля 1905 года, когда от руки террориста в Москве погиб муж, Великий князь Сергей Александрович. В момент взрыва самодельной бомбы она оказалась неподалеку. Остальное подернулось пеленой: не помня себя, Елизавета Федоровна собирала разбросанные по снегу взрывной волной части тела любимого человека и потом долго, день за днем, молилась об упокоении его души возле надгробия в Чудовом монастыре. Поразительно ее поведение в эти дни: ни слезы перед людьми, никакой подчеркнутости в скорби. Только сестра стала однажды случайной свидетельницей всей беспредельности ее горя – слез, пролитых ночью. Привыкшая думать прежде всего о других, княгиня Елизавета и на этот раз поспешила на помощь к двум людям – смертельно раненному кучеру Андрею, сопровождавшему Сергея Александровича в тот день, и убийце мужа.

Самообладание не изменило ей: все тем же ровным голосом уверяла она страдавшего от ран слугу, что князь Сергей жив и ему теперь намного лучше. Собственного горя ее как будто и не было в те минуты, хотелось лишь как-то облегчить участь умирающего. Но был и более трудный разговор – с Иваном Каляевым. Террорист оказался совсем молодым человеком, игрушкой в руках куда более опытных и циничных «практиков», использовавших его молодость и увлеченность. Она пришла к нему для того, чтобы передать христианское прощение от лица убитого им Сергея Александровича. Ее подарком было Евангелие, а немногие слова призывали к покаянию перед Богом. К великому ее огорчению, Каляев, смягчившийся было, потом снова впал в яростное возбуждение и отказался и от ее заступничества перед Государем, и от духовной помощи священника.