Дмитрий Журавлев - Скопинский помянник. Воспоминания Дмитрия Ивановича Журавлева

Устраивались семейные походы в лес за вениками. Дедушка взбирался на верхушку березы (он мастер был лазить) и, крепко держась, прыгал. Береза изгибалась до земли, спутницы наламывали ветки.

Тетя Анюта посильно помогала во всех видах хозяйства. На ней больше лежала работа не тяжелая, но кропотливая: сбор ягод, щипать перья и пух для подушек, перин (птицы было много), шитье. Один мужик (Конкин?) где-то в сыром месте развел много черной смородины. Ему платили за ягоды деньги, а рвать посылали тетю. Но главное ее семейное дело – шитьё. <���…> Прежде тетя не шила, все только смотрела с полатей, как шьет Оля. Все уехали на свадьбу Оли. Тетя слезла с полатей и взялась шить Лизе какую-то одежку. Получилось. <���…> С тех пор семью обшивала тетя. В Скопине шила верхнее нам, ребятишкам, даже папе его домашние полукафтанья и, конечно, все белье, покрышки… Сама сшила похоронную одежду для себя… Когда-то, рассказывая о своей болезненности, говорила, сколько она износила платья, заготовленного на смерть…

Зимой по деревням ходили портные – живут в избе с хозяевами на их харчах и обшивают семью. Приглашали и наши – зимняя одежда, дедушкины и проч. <���…>

Постоянные сношения поддерживались с Лоховыми – Марья Григорьевна, племянница бабушки, и Василий Иваныч. Это единственная родня, жившая почти в том же селе. Их дом – в деревне Вороновке, в километре от наших. Там же жил их сын Михаил, а теперь живет с своей семьей внук Николай. Конюхбовские, ибо поселок прежде назывался Конюхи и Конюшкби. Здесь прежде были государственные конюшни. Их куда-то перевели, а служилый люд остался на месте крестьянствовать. Одевались они по-городски, как мещане. А в Журавинке ходили в панёвах…

Как всегда у духовенства, родня разбросана по разным городам и весям. Общались, приезжая гостить друг у друга. Был обычай съезжаться на престольные праздники. В каждом селе свой праздник. Как только уберут урожай, так начинается ряд праздников: сентябрь – 8-го Рождество Богородицы, 14-го Воздвиженье, 21-го Дмитрий Ростовский, 2-го преподобный Сергий Радонежский; октябрь – 1-го Покров… Иные так и кочевали по селам от одного праздника к другому, не бывая дома месяца по два. Думаю – это только не служившие сами.

В Журавинке престольный праздник – Покров, 1-го октября по старому стилю. Интересна история этого праздника. В девятом веке Богородица покрыла своим покровом христиан, избавляя от бедствий, – не праздник установили греки, только поминали в церковной службе. Так и на Руси в этот день праздничной службы по церковным книгам не полагалось. Но в быту день привился как один из наиболее популярных праздников и вплоть до революции был нерабочим днем («неприсутственный»). Сколько на Руси было храмов Покровских! Сколько на Руси городов и весей с именем Покрова! И наш сад – в Покровке…

На Покров играли свадьбы. В церкви венчали с утра до вечера дня два, три подряд. Право самостоятельно отправлять церковные службы имеют иерей и епископ. Диакон – только помощник. Таинство венчания может совершаться, как и все церковные службы, совсем без дьякона. На долю Д.Ф. выделялось определенное количество свадеб, а он должен был пригласить вместо себя священника со стороны. Позже венчал папа. <���…>

В Журавинке обычай – на Покров все варили брагу и пекли курники: ржаной хлеб, в нем запечена курица, помню только из сеяной муки – «коврёжка». Курник подавался целиком. Хозяин благословясь разрезал его, ломал курицу и раздавал. Это – самое вкусное блюдо из курицы. И хлеб от курника очень вкусен. Курники и сами пекли, и получали от крестьян как плату за церковные требы. <���…>

Варили, жарили, парили. У дедушки всегда была вишневая настойка – в бутыль клали вишни и заливали водкой без сахару. Бабушка варила брагу – была большая мастерица. И мы, ребятишки, когда ездили на Покров, любили пить бабушкину брагу, особенно пустив туда сахарку. Впрочем, бабушка варила брагу и в другое время, не только на Покров. В течение почти всего года имели свой квас, белый с мятой. Пили за обедом, делали потом окрошку. По крайней мере в 90-х годах в деревне имели самовар и ча́йпили <���в воспоминаниях Д.И. это неоднократно пишется именно так, как особый глагол> далеко не все. Но квас варили все. Завтрак – хлеб с квасом… У наших самовар был. <���…>

Однажды я спросил бабушку, как она ходила к пасхальной заутрене. Она ответила – кому праздник, а хозяйке он несет столько забот. Редко удавалось. И хозяйство, и дети. Были у бабушки приятельницы в селе. Помогали иной раз ей.

Слева направо: Д.Ф. Журавлев, А.Д. Журавлева, А.И. Журавлева

Еще праздники? общие – Пасха, Рождество, масленица. На нашей памяти блины печь приходила Марья Фофаниха (Фбофан – прозвище ее мужа, умерла в конце 1913 г.). Большая была мастерица. Пекли из гречневой муки простые и «с кружевами» – на зарумянившийся блин разбивали сырое яйцо, оно растекалось, образуя вокруг блина «кружева», очень нравившиеся нам, детям: и красиво, и вкусно. К блинам подавались топленое масло куском, с воткнутой вилкой, взбитые сырые яйца… Перед блинами – рыбная закуска. Помню – отваривали соленую севрюгу, сома… Обычного обеда на масленицу не полагалось. <���…>

Всегда торжественно справлялись дедушкины именины – на Дмитрия Солунского – 26 октября ст. ст. А 29 октября – именины бабушки. Они как бы сливались. Да у меня осталось впечатление – бабушка не хотела своих выпячивать и из скромности, и не желая лишних хлопот. У дедушки была задача: к этому дню сохранить арбуз.

Как протекала жизнь повседневная? Летом привольно. Сад – любимая тетей особенно черемуха, ягоды, яблоки. Пчела – был же все-таки свой мед. Папа и тетя любили купаться – рядом река Вёрда. Папа хорошо плавал, предпочитал «на спинке», не любил «саженями». Тетя уверенно держалась на воде, но плавала «по-собачьи» – очень часто перебирая руками пред собой. Папа любил ловить рыбу, раков… По-видимому, пел песни. Знаю – очень любил русские песни: его тетрадочки с записями песен. В Скопине он покупал и с большим удовольствием слушал грампластинки со знакомыми ему по Журавинке песнями. Тетя совсем не пела. В семье считали – хорошо поет папаша, конечно, он – только церковное и в церкви.

По рассказам Миши Лохова, у Ивана Дмитриевича была гармошка. Когда И.Д. в 1899 г. уехал на службу, ее получил в наследство Миша. Он был музыкален. Уже стариком при наших встречах после смерти папы Миша рассказывал, как, получив гармошку, он с толпой молодежи поздно вечером прошелся под окнами наших – с музыкой и песнями. Дедушке это не понравилось. <���…> Было наказано даже близко к дому наших не подходить с музыкой.