Эдуард Камоцкий - «Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том III. СССР после 1988 года

Хозяйка позвала мужиков – специалистов, а сама плакала, искренне жалея своего Борьку. И Борька отчаянно визжал, призывая ее на помощь, когда какие-то, невиданные ранее существа навалились на него и повалили на землю.

А потом хозяйка нажарила свинины, и, хряпнув по стакану самогона, прославляли мужики Борьку: «Хороший был кабанчик». И радовались люди, что так прекрасно создан божий мир. Что так вкусна свежатина, крепок первач и привольны поля, дающие всю эту радость. Досталось и нам по шкварке и чарке.

Вопрос индивидуализации и численности, касается людей в большей мере, чем животных.

Мы живем в эпоху, когда планету сотрясает демографический взрыв. В тесноте, во множестве человек теряет индивидуальность. Их много, этих человечков.

Когда людей на земле было мало, когда большие по тем временам города, были маленькими по нашим меркам селениями, смерть в сообществе людей была редким явлением. Смертность тогда была очень большая, но большинство умирало в младенчестве. Смерть ребенка была семейным делом: «Бог дал, Бог взял». Происходил естественный отбор и редкие младенцы, которые становились взрослыми, становились членами сообщества людей, и их смерть была событием. Придумывались сложные обряды захоронения, чтобы продлить время расставания. Рождались фантазии о загробном продолжении жизни.

В современном большом городе одновременно хоронят десятки людей, и рядом роют десятки новых могил. Похороны превратились в технологическую операцию городского хозяйства. Когда смертей много, смерть перестала быть событием. Она стала обычной, как смерть стада на скотобойне. Теснота разобщила людей.

Ученые экономисты, освящая помыслы властелинов иметь побольше подданных, рассуждают о необходимости прироста населения для того, чтобы прокормить стариков. Однако новые молодые со временем станут новыми старыми и, чтобы их, в свою очередь, прокормить, надо опять обеспечить прирост – и так, до бесконечности?

Трудящиеся своим трудом обеспечивают себе безбедное существование в старости. Посчитайте, как возросло национальное богатство страны за время, когда мы работали. Сколько построено заводов, школ, больниц, жилых домов, спортивных сооружений, гидростанций, электростанций. Все, что мы сделали, осталось вам – рассчитайтесь с нами. И так каждое новое поколение работает на свое будущее, и должно жить не на подачки, а на свое наследство от созданного капитала, независимо от того, кому этот капитал принадлежит.

После прихода к власти Хрущева такая схема и была реализована, и, прямо скажем, не плохие пенсии получали – достаточные для пропитания и поездок по Союзу. Но пришедшие к власти в 1991 году всё, нами построенное,

(дальше идут эмоции из разряда ОБС – «Одна Баба Сказала»)

поделили между собой, и пенсии нам стало платить не из чего. Депутатов и чиновников хозяева купили с потрохами, дав им пенсии, отличающиеся от наших, как расстояние до ближайшего магазина отличается от расстояния до звезд. А нам советуют для обеспечения старости рожать больше рабочей силы.

Однако, иметь детей, это право человека, но не его обязанность.

Призыв рожать, чтобы увеличивать поголовье подданных, вызывает ассоциации с биологическими субъектами далекими от людей, а стоил для них, всегда не хватало.

Первый этап перенаселения земли, когда людей на земле было в тысячи раз меньше, чем сейчас, характеризовался тем, что при увеличении численности одного народа (племени), для обеспечения его сытости, достаточно было захватить земли другого народа. Еще совсем недавно орды цивилизованных европейцев (голландцев, англичан, русских, испанцев, бельгийцев, португальцев и прочих) захватывали земли и даже уничтожали аборигенов Африки, Азии, Америки и Австралии.

Сейчас наступил второй этап перенаселения земли. Только за время моей жизни число людей на планете увеличилось в три раза. За это время на каждого живущего на планете человека стало приходиться в три раза меньше лесов, полей, морей, воздуха. Мы уже пьем воду, которая побывала у кого-то в желудке.

Новый этап рождает уже не мощные реки гуннов, хлынувших в Европу, или европейцев хлынувших в Америку, Сибирь, Индию. Теперь волны миграции – расселений и переселений покрыли всю планету, и кипение началось во всем объеме. Не поток на поток, не государство на государство, а человек на человека. Демографическая война вылилась на человечество в виде терроризма. Всегда можно найти рядом врага другой национальности, другой религии. Терроризм становиться поводом для локальных войн усмирения (США, Ирак, Россия, Афганистан, Израиль, Палестина).

От первых обнаруженных письменных рассказов предков потомкам о своей жизни прошло 7000 лет. И все записи за 7000 лет рассказывают, как люди убивали друг друга. Направят друг на друга пушки и палят, и хвалятся, кто больше убил.

Мой внук наслаждается игрой в компьютерные игры. Смысл большинства игр заключается в том, чтобы захватить , уничтожить , подчинить !

А взрослые продолжают убивать друг друга. Какая дикость.

Не скоро еще человечество станет « разумным » и только затем « сознательным ».

Известно, что любой вид живых существ, от растения до человека, развивается в борьбе за существование. Для человека высшей формой борьбы является война. Угроза уничтожения заставляет общество совершенствовать производственные отношения и производительные силы, соревнуясь в этом с другими обществами – государствами. Стремление к победе в войне, особенно в захватнической, интенсифицирует развитие отдельных государств и человечества в целом. Если бы в истории человечества не было войн, то, возможно, мы бы жили в условиях Древних царств Египетской цивилизации, жители которых не могли себе представить, что через много тысячелетий люди будут ездить не на лошадях, а на автомобилях. Тут нет прямой связи, в результате какой войны появилась общая теория относительности или полупроводниковые электронные приборы, но если бы не было войн, возможно, этих высот человечество достигло бы на несколько тысячелетий позже. Ну и что? Как и древние египтяне, не представляя содержания этих, достигнутых нами высот, так и мы бы, не горевали от их отсутствия.

А теперь спросим себя: готовы ли мы отдать жизнь своего сына, или внука, чтобы жители будущих тысячелетий достигли своих высот на несколько тысячелетий раньше.

Доразовьется ли человечество до уровня понимания недопустимости войн и замены их другой борьбой – борьбой, соревнованием за рыночным прилавком? Да, развитие будет менее интенсивным, но кто от этого пострадает? Ни мы, ни те, кто будет жить на несколько тысячелетий позже.