Лидия Кобзарь-Шалдуга - Наш сын. По страницам дневника матери

Он с младенчества был чрезвычайно живым и любознательным. Возьмёт мамино зеркальце, заглядывает в него, потом переворачивает, пытается царапать обратную сторону, чтоб узнать, как все это устроено. Кубики, игрушки из магазина его мало интересовали, все, что можно, он быстро разбирал на детали. Но вот книжки – никогда не рвал!

Ещё до года мы стали ему показывать Алёнкины картонные книжки-раскладушки, читали «Курочку рябу», «Репку» и стихи Агнии Барто. Самая любимая книжка у нас была ещё Аленкина – «Запел петушок» – сборник народных потешек, прибауток и сказок с яркими картинками. А «Муху-Цокотуху» Костя заставлял меня читать по восемь раз подряд! И невозможно было отказаться – тут же переворачивает и требует: «Ещё!» Приходилось просто прятать её от него!

Много у нас было и пластинок со всевозможными сказками и детскими песенками, но их больше любила Аленка. Иногда мы сами втроем инсценировали любимые сказки: «Репку», «Кот, Лиса и Петух» и другие. Костя – Репка, а мы с Леной вдвоем его «пололи», «поливали», «тянули», а потом «разрезали и съедали». Затем Аленка была Лисой, а Костя – Кот, которому в конце надо спеть возле Лисьей норы. Он тут же сымпровизировал и, на ходу сочиняя, вдохновенно спел:

Децька улонила мяць.

Я достану мяць и отдам Тане!

Это он так вольно перепел Агнию Барто: «Наша Таня громко плачет, уронила в речку мячик»

Если нам некогда было ему читать, он брал книжку и сам как бы читал, например, сказку «Теремок»:

– Писёл (пришёл) Миська (Мишка) в темелёк…

Однажды перед сном, уже в кроватке, не желая спать, но, зная, что лучше не сопротивляться, попросил книжку. Полистал и так вежливо:

– Мама, можно ещё одну?

– Нет, сыночек, пора спать.

– Ну, тогда я эту на место положу? – Отнёс и крадется с другой книжкой, а лицо такое тихое и шкодное.

Достал папин морской бинокль, повесил себе на грудь, стал в позу Наполеона, нахмурил брови и, взмахнув рукой, командует:

– Гонь! А-гонь! – это мы с ним недавно читали Маяковского «Возьмем винтовки новые».

Ещё до замужества, когда я после педагогического института работала в Алупке, и даже ещё не будучи знакома со своим будущим мужем, уже начала покупать яркие детские книжки, которые в магазинах тогда были редкостью. Из них две книжки про Карлсона пропутешествовали с нами через весь Союз и через многие годы: Ялта-1971, Североморск-75—80, Златоуст-81, Андреевка-85. А там бабушка подарила все детские книжечки в детсад.

Книжки для Кости были как живые существа, особенно любил он те, где героями были озорники и шалуны, он и сам невольно им подражал: Карлсон и Робин-Бобин-Барабек, Вини-Пух и Незнайка, чуть позже – Том Сойер, герои В. Драгунского, Г. Остера. Все тома про самого любимого Незнайку перечитывал без конца года четыре.

Приезжал в село Андреевку к дедушке и бабушке, ходил в школьную библиотеку, там Катерина Васильевна, дочь моего учителя В.И.Савченко, любила беседовать с нашим книгочеем и даже подарила его любимого Незнайку, выпиленного из фанеры. Он долго стоял на полке в его комнате, пока Костя после школы не уехал учиться в Санкт-Петербургский военно-морской институт.

Лет с пяти Костя ходил в библиотеку, наберет там книг, по дороге домой листает их, а дома: – Мам! Вот было б у меня четыре руки и четыре глаза, чтоб сразу все книги смотреть!

До сих пор в его комнате стоит книжный шкаф, набитый его любимыми книжками: сказки разных народов, приключения Ж. Верна, Р. Стивенсона, Дж. Лондона, Майн Рида и Л. Буссенара, книги М. Твена, О. Генри, А. Дюма и К. Дойла, В. Крапивина, фантастика К. Булычева и Р. Бредбери, книги Толкиена, а ближе всех – острословы: Б. Заходер, Э. Успенский и любимый Г. Остер.

Книги всегда были лучшими друзьями Кости. Может быть, поэтому он лет с трех и сам как-то незаметно начал сочинять песенки и распевать их, а в младших классах составлял и загадки, и даже сказки, которые мы потом помещали в наш семейный журнал «Улей».

18.01.1985.Папа в командировке, в доме мир и покой. Как же наш Котька любит баловаться-обниматься! Я целую его в щечки, в плечо, в руку:

– Ты мой поросёнок Плюх! – Это персонаж из любимой книжки. Костя смеётся от щекотки, но всё равно просит:

– А ещё! Ещё!

Искупала Костюшку, сейчас уснул – такой чистенький ангелочек, росточек мой любимый, зёрнышко наше золотое! А перед сном:

– Мама, я хороший?

– Да ты мой самый лучший на свете сыночек! – и для нас обоих нет счастливее этого мгновения.

Он у меня сейчас настоящий Костик-хвостик. Вечером после яслей и в выходные дни ну ни минуты не будет один в другой комнате, все время:

– Мам, давай поиграем!.. Мама, почитай… Мама, куда ты ушла? Я с тобой! – Иногда даже рассержусь:

– Ну, хоть немножко поиграй сам, а я вот доем, посуду помою…

– Я тоже с тобой… – И пронзает мысль: «Господи! Вот оно, настоящее, чистое счастье». И сердце сладко и больно сожмется от любви и непонятной тоски, от понимания, что больше ничего в мире не будет дороже этих минут.

Когда папа уезжал в командировки на Северный Флот или в Москву, у нас в доме наступали спокойные дни. Мне всегда легко было находить общий язык с детьми. Не надо было волноваться из-за того, что папы нет до полуночи, и потому Алена не может уснуть, не надо было каждую минуту бояться, что отец закричит на неё: «Вытрись! Подбери слюни!», а на Костю: «Ты что делаешь? Куда лезешь? Я что тебе сказал?..» Мы с детьми спокойно общались на равных и хорошо понимали один другого без окриков.

Вечерами мы втроем с Алёнкой и Костей любили распевать песни из толстого папиного старого песенника. Косте особенно нравились боевые: «Шел отряд по берегу», «Там, вдали, за рекой», «По долинам и по взгорьям», а маме – «Прекрасное далёко», старинные народные песни и романсы. Ленуська же с удовольствием подпевала все подряд, лишь бы всем вместе.

Пришел Костя вечером домой, сидит в туалете и распевает там что-то воинственно, с энтузиазмом. Вышел на кухню:

– Мама, давай споём песню про подводную лодку!

– Так я же не знаю, ты меня научи. – И он (будущий подводник!) трижды, с некоторыми вариациями воинственно повторил свою песенку: