Леонид Хаит - Присоединились к большинству… Устные рассказы Леонида Хаита, занесённые на бумагу

Впрочем, можно погибнуть и сегодня.

Все телеграфные агентства поведали о недавней трагической гибели Сэмюеля Льюиса, его жены Лилы и шестилетнего сына Дейви – жителей Сиднея, когда они мирно смотрели в своём доме телевизор. Вряд ли тридцатишестилетний Сэмюель читал пьесу Дюрренматта «Авгиевы конюшни». Но он и его жена погибли именно от экскрементов.

Эксперты установили, что гибель австралийцев произошла вследствие того, что из пролетавшего самолёта вытекали из туалетной комнаты экскременты и в верхних слоях атмосферы они замёрзли, образовав 45-килограммовую глыбу. Пролетев примерно семь километров, эта ракета дерьма или дерьмовая ракета достигла скорости метеорита и разнесла комнату и её обитателей вдребезги.

Между прочим, чудеса бывают не только с отрицательным знаком. Примером чего является то обстоятельство, что за день до драматического купания у Прицкера кончился срок страхового полиса. Однако появившийся в больнице представитель страховой компании заявил, что, несмотря на это, компания берёт на себя все расходы по лечению пострадавшего.

Поступок страховой компании все израильтяне расценили как действительное чудо.

Когда я первый раз в 1967 году приехал в Театр Образцова ставить свой первый в этом театре спектакль, меня поселили в общежитии театра. Моссовет выделил для этой цели театру большую пятикомнатную квартиру в Сокольниках, на первом этаже многоэтажного дома. В квартире этой тогда ещё никто не жил. В каждую комнату завезли венгерские кровати с тумбочкой к ним. Двери четырёх из них выходили в большую гостиную, которую обставили старинной мебелью. А для уюта Образцов из своих запасников выделил большую картину, на которой были изображены мальчик с лангустом.

Так как ко мне для работы над музыкой к спектаклю приехал мой харьковский дружок композитор Карминский, то в гостиную привезли пианино.

Через год, когда я окончательно перебрался в Москву, я снова поселился в той же комнате той же квартиры. Но только теперь это уже было настоящее общежитие.

В одной из комнат, выходивших в гостиную, предназначенную для общего пользования, поселилась многопудовая актриса театра Галина Бадич. Иногда к ней приходила её дочь, молоденькая девушка.

М. Карминский и В. Дубровский – мои друзья.

Мой первый композитор Марк Карминский и первый литературный критик – В. Дубровский

В другой комнате молодой актёр из Гомеля – Рома Богомольный. Он приехал поступать в какой-нибудь драматический театр. Случайно попал к Образцову, подыгрывая какой-то своей землячке, которая решила «прослушиваться» к Образцову. Претендентку в театр не взяли, а Роме сделали предложение, которое он и принял.

В третьей комнате жила заведующая реквизиторским цехом – старая дева Вера по фамилии Удод. Когда в коридоре раздавался звонок телефона, Вера первая подбегала к нему с постоянной фразой:

– Член партии нашего театра Удод слушает.

Зиновий Ефимович Храпинович, сменивший эту благозвучную фамилию на более короткую – Гердт, говорил про Веру:

– В семье не без Удода.

Комната, в которой жил и пьянствовал Рома Богомольный, была самой большой, и туда постоянно кого-то подселяли. То это был стажёр из Еревана по прозвищу Армянский Образцов, то директор областного театра, владевший в полной мере всеми человеческими пороками.

Сергей Владимирович Образцов посетил мою репетицию и настоятельно просил не забывать, что «глаз сильнее уха»

Мы с Асей, которая приехала ко мне 12 сентября 1968 года, поселились в свободной маленькой комнате. Ася, разобравшись в обстановке, немедленно переименовала Ромика Богомольного в Рюмика Богохульного, и мы весело прожили в этом общежитии чуть больше шести лет. Если не считать Асиного отъезда на полтора сезона в Калининский (теперь Тверской) театр. Руководил этим театром Роман Виктюк, которому, я надеюсь, ещё посвящу пару страниц.

Жизнь в общежитии была шумной, часто пьяной, с многочисленными приёмами. Галя и Рома умудрялись иногда вылепить по 500 пельменей. Их совместное пребывание под одной крышей привело к длительному роману. Правда, не очень уверен, что это определение характеризовало их отношения. На всём в общежитии лежал плотный слой богемы. С. В. Образцов при всём том, что он был человеком крайне земным, иногда позволял себе романтические закидоны. Так, он своим приказом отменил все замки в комнатах общежития.

– В моём театре работают только интеллигентные люди, – заявил он. – Запирать двери – неприлично.

Из дверей были вынуты все замки. И нам приходилось придвигать к дверям тяжёлые предметы. Вспомнил об этом потому, что однажды Образцов выкопал в Красноярске, в Сибири, некоего старца, который якобы выступал на базаре с куклами. Для демонстрации всей московской общественности этого «последнего могиканина», уличного кукольника, Образцов выписал его в Москву. Поселили его, естественно, в нашем общежитии. Любаев, так звали этого самородка, оказался человеком богатырского телосложения, лет шестидесяти, с белой бородой и противным голосом. Иногда он демонстрировал своё искусство: закладывал в рот пищик и изображал, как он на базаре зазывал публику.

Вечерами он напивался до потери сознания, начинал буянить, петь песни и высказываться в непечатных выражениях о своей роли в современном искусстве. Его переполняла гордость и уверенность в своей исключительности. В том, 1970 году он впервые попал в Москву, к самому Образцову, его всё время фотографировали и водили в Дом актёра.

Нам с Асей приходилось не только придвигать к дверям нашей комнаты тяжёлые предметы, но и строить настоящие баррикады, так как пьяный и буйный Любаев ломился в дверь, требуя общения. Потом, попев и покричав, он засыпал, далеко не всегда на выделенной ему кровати. Песни его были незнакомые. Одну строчку я запомнил: «…Ехал Троцкий на телеге». А сами приключения вождя революции в памяти не остались.

Продолжалось это недели две. Потом с трудом его сплавили обратно в Красноярск.

В театре был установлен режим неконституционной монархии. К Образцову многие обращались со словами Хозяин. Даже к Сталину так не обращались. Хозяином был Человек. Это он «проходил как Хозяин необъятной Родины своей», как пелось в песне. Образцова же называли Хозяином в лицо. Можно было подойти к нему и сказать:

– Хозяин, скажите, пожалуйста, вы уже решили, когда я пойду в отпуск?

И Хозяин, вертя свой чуб, давал тот или иной ответ.