Александр Намгаладзе - Записки рыболова-любителя. Часть 5. Поход за демократию

И последний день – 1 июля.

Мужественный Бакланов ратовал за гласность и единственный осудил Афганистан: – Решение вывести войска – это мудрое и мужественное решение, а вот на то, чтобы ввести туда войска – ни ума, ни мужества не потребовалось.

Ему устроили обструкцию, шумели, не давали говорить. Горбачёву пришлось публику утихомиривать: – Дайте высказаться писателю, участнику войны…

Настрой большинства депутатов (или, во всяком случае большой их части), по-моему чётче всего отразился в гневной реакции на выступление Бакланова.

На закуску дали слово Ельцину. Тот просил о «прижизненной реабилитации» (по поводу его выступления на Пленуме перед 70-летием Октября в прошлом году). Оправдывался за интервью БиБиСи, в котором он признал, что без Лигачёва перестройка пошла бы быстрее, сетовал, что у нас даже «Огоньку» не удалось опубликовать интервью с ним (и ещё кому-то, «Московским новостям», кажется).

Говорили, что его выступление на конференции по существу повторило то, что он говорил и на Пленуме. Никакой крамолы, разумеется, сказано не было, беспокоится просто человек, что медленно перестройка идёт – только и делов.

А уж Лигачёв-то его топтал!

– Ты, Борис, такой-сякой! Я вот в Томске хорошо работал, а ты Свердловск на карточки посадил! Если бы не я, ещё неизвестно, кто бы у нас генсеком был! И т.д., и т. п.

Какой-то свердловчанин слегка за Ельцина заступился, но свердловская делегация тут же от этого заступника отмежевалась.

Горбачёв в мягкой форме, но твёрдо осудил Ельцина за недооценку достигнутых результатов. Для него, похоже, было важно «гласно» закрыть «дело Ельцина».

Шумели по Ельцину долго и заседали чуть ли не до полуночи – принимали резолюции. Их почему-то не сразу опубликовали. А ничего выдающегося в них не оказалось – всё те же общие фразы.

2 июляСашуля с Митей уехали во Владимир, я остался дома один: Ирина с Мишей перебрались к Ужгиным на Зарайскую сразу, как приехал Дима. Он сдал-таки сессию и более того – справился даже с делами, которые на него Ирина повесила, уехав домой (она, мол, устала): оформление обходного (какую-то методичку потеряла) и получение направления на практику.

На лето я первоначально планировал съездить обязательно в Севастополь, как обычно, недельки на три, позагорать, покупаться и, может, даже попечатать там «мемуары», для чего взять с собой машинку. Но ведь надо тащить и бумагу, и рукописный текст… Машинку, правда, можно взять и напрокат.

Да тут ещё Митя расхотел в Севастополь ехать, надоело, мол, чего там делать, только купаться неинтересно. Сашуля тоже не собиралась ехать нынче в Крым, надо маму навестить, как она там после операции? Ехать одному? Может, и есть смысл – отдохнуть ото всех, так вроде это можно и дома проделать, раз Митя с Сашулей во Владимир собрались (Митя, главным образом, из-за Москвы, в расчёте раздобыть там химреактивов себе для опытов – химией вдруг увлёкся).

И в самом деле – ничего никуда тащить не надо, деньги опять же на дорогу тратить не нужно. Посижу, попечатаю, надоест – на рыбалку или на море смотаюсь.

Так и сделал. И остался вполне доволен.

Сидел, печатал, изредка выбирался из дому, не считая, разумеется, ежедневных утренних зарядок во дворе 25-й школы и пробежек вокруг Нижнего озера, на что уходило примерно минут пятьдесят времени после подъёма. После завтрака садился за машинку и не вставал часа три, а потом уже по ситуации – если погода плохая была (что редко случалось этим летом), до и до вечера печатал. Чаще же переключался на что-нибудь: иногда на хозяйственные дела, иногда на море, ездил в Зеленоградск (6-го, 11, 12, 14-го июля), часа три там попасусь с газетой в облюбованном месте у свай и обратно – к позднему обеду.

Температура воздуха была в эти дни 22—25 градусов, а воды около 18, бодрящая такая водичка.

8-го целый день балкон чистил, двухгодичную грязь выгребал из шкафа.

Один раз на футбол сходил (15-го): «Балтика» – «Химик» (Гродно) 2:3 – хреново «Балтика» играет в этом сезоне, даже дома проигрывает, хотя на выезде умудрилась несколько матчей выиграть.

И на рыбалку только раз выбрался, позорник. На следующий день после того, как Сашуля с Митей уехали, 3-го июля, опробовал, наконец, свою резиновую лодку. Рыбачил в Калининградском заливе между Прибрежным и Ушаково, напротив сосновой рощицы, куда народ загорать-купаться ездит.

Лодкой остался доволен тем более, что погода была отличная, тихо. Ставил балберы километрах в полутора от берега, на глубине метра в полтора, часа на два вечером и поймал одного окуня, почти крупного. На зорьке самой пробовал в камышах ловить удочкой – ерши замучили, одну плотвичку только поймал, да пару окуней. Якорь потерял – отвязался, но нашёл – топтался, пока не наступил, благо не на глубине. В общем рыбачил несерьёзно – загорал да на лодке катался.

Вечерами включал телевизор. В эти дни ( начало июля) в Нагорном Карабахе и по всей Армении продолжались забастовки, митинговали, похоже, всем населением, толпа в Степанакерте скандировала: «Ленин, партия, Гор-ба-чёв!», «Пе-ре-строй-ка!», дабы никто не сомневался в её общегосударственной лояльности.

Тем не менее, когда забастовщики блокировали Ереванский аэропорт, власти для их разгона прибегли к помощи войск, что, конечно, подлило масла в огонь. По телевизору показывали побитых солдатиков – как бы невинных жертв безумной толпы, но, думаю, и толпе досталось…

А в телепредаче «Давайте обсудим», которую следовало бы назвать «Давайте осудим», московский корреспондент ЦТ в Степанакерте приставал к забастовщикам с недоуменным вопросом: «Разве можно бастовать, да так долго тем более? Ведь такие убытки – 20 миллионов!» Так и подмывало задать ему встречный вопрос: «А во сколько Вы оцениваете чувство нашего национального достоинства, если 20 миллионов – по-Вашему, много?»

И остальные приглашённые московские участники телепередачи (госаппаратчики и идеологи) так ничего и не смогли путного сказать, только горевали об этих миллионах и возмущались армянами – нельзя же, мол, так. Сумгаит, конечно, тоже нехорошо, но забастовки явно возмущали их больше. А ведь интервьюированные в Степанакерте интеллигенты вразумительно же говорили:

«Мы понимаем, что создалась ситуация конституционного тупика, и в рамках нашей Конституции её разрешить невозможно: обе конфликтующие стороны, Армения и Азербайджан, правомерно ссылаются на разные пункты Конституции, которые в данном случае вошли в противоречие друг с другом. Но мы и не требуем немедленного окончательного решения проблемы Нагорного Карабаха. Объявите только, что проблема не закрыта, что она есть, и народ завтра же выйдет на работу».