Амалия Григорян - Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны

Не успела мама смириться с горем, как армяно-турецкая война 1918 года принесла новые мучения нашей семье. Моя мама, Сатеник, была обучена грамоте у писаря отца. Ей очень хотелось, чтобы дети получили хорошее образование. Мне посчастливилось учиться в приходской школе. А брат получил возможность учиться в русской школе. Но война прервала учебу. В 1919 году мы снова пошли в школу. Гурген продолжил учебу в приходской школе. Когда же в 1920 году возобновились военные действия, и турки начали занимать наше село, большинство жителей, а вместе с ними и мы, вынуждены были бежать. Но и по дороге грабили турки, так что все наши пожитки были отобраны. Нищета, голод и болезни стали повседневными спутниками. Когда же село освободилось, и мы возвратились в родные места, дом наш был полностью разорен. К счастью, расхитителям не удалось найти зерно, запрятанное в двух ямах, что и спасло нас от голодной смерти.

После шестимесячного отсутствия я быстро нашла своих подруг, по которым очень скучала. Они рассказали мне много ужасного из жизни села, свидетелями чему они были. Рассказали, например, как, однажды, опасаясь турок, молодые женщины и девушки спрятались в соседнем доме. Ночью турки постучали в дверь. Хозяин не открыл. Солдаты поднялись на крышу, и начали стрелять через дымовое отверстие, требуя впустить их в дом. Спрятавшаяся там дочь хозяина была убита. Подобных случаев было немало. Многих женщин и девушек обесчестили турки. Сельских парней, попавших в их руки, пытали, затем убивали.

Положение народа в 1920 г. было крайне тяжелым. Нищета, голод, тиф стали массовыми явлениями. Все же осенью того же года сельчане отремонтировали разрушенную школу. Открыли с 1 по 4 классы.

Дети, голодные, в лохмотьях, стали посещать школу, но уже зимой из-за холода невозможно стало учиться, и чтобы согреть холодный класс, дети по возможности сами приносили дрова. Зачастую, в холодном классе приходилось писать замерзшими пальцами. В таких условиях мне все же удалось проучиться до 4-го класса. Впоследствии, открыли семилетнюю школу.

Я была уже взрослой девушкой, мне очень хотелось учиться, но стеснялась с маленькими детьми ходить на уроки. Брат, который учился тогда в Ленинакане (второй по величине город Армении), в сельскохозяйственном техникуме, отвез меня в город и определил на частные курсы кройки и шитья.

После окончания учебы, осенью 1929 года я вернулась домой. В том же году меня выдали замуж за односельчанина Христофора Варажяна (позже Григорян). Я согласилась с этим замужеством. Как и все деревенские дети, мы были знакомы, но никакого особого внимания друг к другу мы не проявляли. Он был на 4 года старше меня, толковый, упорный в учебе. Это привлекало. К тому же хотелось прикоснуться к новой жизни в далекой России, где он находился. К тому времени Христофор уже окончил сельскохозяйственный техникум и отслужил в армии. Он очень хотел лучше освоить русский язык. Чтобы осуществить свое намерение, он попросил, чтобы его направили в Россию работать. Так он очутился во Фролово Сталинградской области, где и устроился на работу агрономом. Одновременно учился заочно в Саратовском сельскохозяйственном институте. Через два года он, когда создал условия для жилья, забрал меня к себе. До этого, как было положено у нас в то время, я жила у родителей Христофора, с которыми жили еще старший брат мужа, Васак, с семьей, женой и тремя детьми, и младший брат, Асканаз.

1929 год. Я (внизу) с подругами из курса кройки и шитья.

В первое время в русской среде дни мои проходили очень скучно. Новые соседи, новые люди, а незнание языка мешало общаться с ними. В доме, где мы жили, собирались женщины, разговаривали, смеялись, а мне казалось, что говорят и смеются надо мной. Приходилось тайком записывать армянскими буквами произнесенные ими слова, чтобы потом у Христофора узнавать их значение. Незнание языка сильно беспокоило меня. Из-за этого не могла посещать вечернюю школу, хотя очень хотелось учиться. Желание освоить русский язык было сильным, условия для этого были благоприятными. Так что, со временем все же удалось добиться определенного успеха. Начала читать газеты, детские книги. Не забывала и шитье. Нам дали благоустроенную квартиру в центре города. В первые годы замужества возникла очень тревожная для меня проблема. Почему-то не могла родить ребенка. Меня очень печалила такая, как мне казалось, женская неполноценность. Ходила к врачам, лечилась, следовала их советам, и к огромной радости моей и мужа в 1933 году родила сына, Витю. Мы были счастливы, видя, как растет наш прекрасный малыш. И можно себе представить, каким горем для нас обернулась постигшая его болезнь, менингит, от которой наш годовалый мальчик умер.

Это была трагедия, которую можно преодолеть только лишь новыми жизнями. В 1935 году родился сын Лева, а примерно через два года и дочь Нелли. Христофора за успехи в работе повысили в должности, и назначили начальником РайЗО (Районный земельный отдел). Он пользовался большим уважением в городе и районе. Его знали как трудолюбивого работника, преданного и честного человека. Хотя мое замужество было в какой-то мере навязанным родственниками, жили мы мирно и дружно. Вот только учебу, о которой я так мечтала всю жизнь, пока не удавалось наладить. Правда, в городе действовало несколько вечерних школ, однако я не могла тогда посещать их, несмотря на то, что уже выучилась русскому языку – мешали маленькие дети. Только в 1940 году мне удалось поступить в вечернюю школу. Наконец-то сбылась моя заветная мечта. Чтобы вечерами присмотреть за детьми, я попросила, чтобы мне помогла одинокая женщина Пелагея Мироновна, которая жила у наших соседей. С соседями нас разделяла стена. Алексей Гордеич и его жена Анастасия Алексеевна Рогачевы оказались очень добрыми и скромными людьми, что с первых же дней нас сдружило. Сын их Володя характером пошел в родителей. Был очень умным парнем, отличником учебы. Когда я бывала на занятиях, Мироновна забавляла детей, организовывала игры, рассказывала сказки, укладывала их спать. Она полюбила детей и была им очень предана. Дети отвечали ей тем же. Я была ей крайне благодарна. Как-то, вернувшись домой, я услышала громкий смех. Открыла дверь и увидела, как бабушка Мироновна (так они ее называли) играет с ребятами в жмурки, делает вид, что их не видит и убегает от них. А дети были просто в восторге, когда ловили ее. Это только один пример ее постоянной заботы. Все это успокаивало меня, и давала мне возможность больше уделять внимание учебе. Конечно, учиться было не так-то легко, потому что я, фактически не проучившись в 4-ом классе армянской школы, была вынуждена поступить в 5-ый русской школы, так как в вечерней школе классы были только с 5 по 7-ой. Трудность была и другого плана: знание русского языка было недостаточным, чтобы уметь писать и отвечать на этом языке. Приходилось долгими вечерами, вернувшись со школы, сидеть допоздна над письменными заданиями, а днем параллельно с домашней работой готовила устные ответы. Когда стирала или готовила обед, книга была всегда со мной, и тогда удавалось урывками что-либо прочесть. Надежным помощником дома был Христофор. Он помогал понять историю, решить задачу или пример. Так было в первые месяцы. Постепенно я освоилась в учебе, стала самостоятельно готовить уроки. Моя настойчивость и трудолюбие дали положительные результаты. Через несколько месяцев учителя признали меня первой ученицей, и часто приводили в пример. Рассказывали, с чего я начала, и каких успехов добилась. Однажды, придя в школу после зимних каникул, мы разговаривали с женщинами в коридоре, и одна из них сказала: «Вы видели на Красной доске Григорян Амалию?» Я решила, что она пошутила. Стараясь выглядеть безразличной, когда в коридоре никого не было, тихонько подошла к доске. Смотрю, действительно, там красуется моя фамилия. Прочла, обрадовалась, и веселая, с хорошим настроением пошла домой. А тут еще соседский мальчик Володя принес районную газету и сказал, что в газете написано обо мне. Как выяснилось, директор нашей школы, учитель истории, написал статью об успеваемости школы и в качестве примера привел меня, как нерусскую, но отличницу учебы. Поначалу Христофор сомневался, смогу ли я учиться, но потом, убедившись, что дети не оставались без присмотра, а я в школе преуспеваю, обрадовался, и старался как можно больше помогать мне в хозяйстве. Благодаря этому я успешно сдала экзамены 5-го класса. Начальные трудности были позади, казалось, что продолжить столь желанную мне учебу будет легче.