Жорес Медведев - Нобелевские лауреаты России

Об А. Д. Сахарове говорили все же по-другому. Тот же Подгорный: «Что касается Сахарова, то я считаю, что за этого человека нам нужно бороться. Он другого рода человек. Это не Солженицын. Об этом, кстати, просит и тов. Келдыш [президент Академии наук. – Р. М. ]. Все же Сахаров трижды Герой Социалистического труда. Он создатель водородной бомбы. Я считаю, что обсуждение, которое сегодня развернулось на заседании, является очень полезным» [12] Кремлевский самосуд: Секретные документы Политбюро о писателе А. Солженицыне. М., 1994. С. 215. . Еще через полтора года – в августе 1973 года, отметив, что в поведении Солженицына и Сахарова не произошло никаких «улучшений», а Солженицын стал «развертывать активную политическую деятельность, объединяя вокруг себя всех бывших заключенных и недовольных», Политбюро рекомендовало начать против Солженицына уголовное дело и «предъявить ему обвинение в преступлении против Советской власти».

Что же касается Сахарова, то Политбюро рекомендовало начать публикацию разного рода писем «от имени ученых и интеллигенции» с осуждением его поведения. А председатель КГБ Юрий Андропов попросил Косыгина пригласить к себе Сахарова и поговорить с ним, на что премьер советского правительства ответил согласием [13] Кремлевский самосуд: Секретные документы Политбюро о писателе А. Солженицыне. М., 1994. С. 246. . Эта беседа не состоялась. А Солженицын после издания за границей первого тома «Архипелага ГУЛАГа» был арестован, лишен советского гражданства и выслан из Советского Союза в ФРГ.

Сахаров узнал об аресте Солженицына вечером 12 февраля 1974 года и тотчас, бросив все дела, поехал на квартиру его жены Н. Светловой. В эту зиму Солженицын жил в ее квартире большую часть времени, хотя московские власти и отказывались его здесь прописывать. Здесь уже находились Игорь Шафаревич, Лидия Чуковская, Юлий Даниэль, Вадим Борисов, Наталья Горбаневская и другие правозащитники или друзья Солженицына. Прямо по телефону Сахаров сделал заявление для канадского радио и телевидения; оно было распространено и многими другими средствами массовой информации:

«Я говорю из квартиры Солженицына. Я потрясен его арестом. Здесь собрались друзья Солженицына. Я уверен, что арест Александра Исаевича – месть за книгу, разоблачающую зверства в тюрьмах и лагерях. Если бы власти отнеслись к этой книге как к описанию прошлых бед и тем самым отмежевались от этого позорного прошлого, можно было бы надеяться, что оно не возродится. Мы воспринимаем арест Солженицына не только как оскорбление русской литературы, но и как оскорбление памяти миллионов погибших, от имени которых он говорит. 12 февраля 1974 года. 22 часа» [14] Слово пробивает дорогу: Сб. материалов. М., 1998. С. 456. .

Еще в течение нескольких дней А. Сахаров выступал с эмоциональными заявлениями по поводу высылки Солженицына. 24 февраля 1974 года на вопрос корреспондента одной из миланских газет: «Является ли изгнание Солженицына непоправимой потерей для демократического движения?», – Сахаров ответил: «Солженицын – писатель, его подвиг и дело жизни – литературное творчество, ослепительным светом освещающее нашу жизнь, наши язвы, исторические корни несчастий страны и пути ее возрождения, как он их понимает. Именно в писательском труде в основном заключается его роль в нашем демократическом движении, порожденным глубокими причинами исторического, социального и нравственного характера. Эта роль не зависит от того, где Солженицын живет и пишет. Отрыв от родной почвы, от родного языка – трагедия для любого человека, в особенности для писателя. Но я уверен, что Солженицын, человек исключительного мужества, найдет в себе силы не замолкнуть, а полностью использовать те возможности, которые предоставит ему жизнь на Западе, со свободным доступом ко всем источникам информации, для продолжения своего дела» [15] Жить не по лжи: Сб. материалов. Париж, 1975. С. 191. .

Протесты по поводу ареста и высылки Солженицына из Советского Союза продолжались до конца февраля. Вскоре они сменились полемикой, но уже не с властями, а с самим Солженицыным, что было вызвано рядом его заявлений и публикаций.

В первые месяцы вынужденной эмиграции Солженицын обосновался в Швейцарии, в Цюрихе. Писатель развил здесь чрезвычайно активную деятельность. Одно за другим появлялись в печати его заявления, письма, эссе и статьи, многие из которых были подготовлены еще в СССР. В кругах диссидентов стали известны такие его работы, как «Жить не по лжи», «Не сталинские времена», «Ответы журналу “Тайм”». Была издана отдельной книгой серия глав о Ленине из «Красного колеса» – «Ленин в Цюрихе». Вышел в свет сборник статей «Из под глыб», составителем и главным автором которого являлся сам Солженицын. Солженицын написал предисловие и помог быстрому изданию книги «Стремя “Тихого Дона”» о проблеме авторства известного романа «Тихий Дон». Но наибольший отклик в Советском Союзе вызвал первый большой политический меморандум Солженицына – «Письмо вождям Советского Союза».

Это письмо было написано и отправлено в Кремль еще в Москве, но тогда писатель решил не предавать его гласности. Лишь через 20 лет подлинник этого письма был обнаружен в архиве Политбюро с пометками его членов. Эти пометки свидетельствовали, что сам генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев прочитал письмо Солженицына в октябре 1973 года и вновь просматривал его в декабре того же года. Читали это письмо и другие члены кремлевского руководства. Конечно, никакого ответа на свое письмо Солженицын не получил, да и вряд ли он на это рассчитывал. Теперь он решил свое письмо опубликовать.

Полный текст «Письма вождям» был опубликован на русском языке в еще небольшой брошюре в Париже в марте 1974 года. Очень скоро появились переводы этого письма на другие языки. Среди диссидентов этот программный меморандум Солженицына вызвал оживленную и почти публичную полемику. Специальную статью с возражениями опубликовал в западной печати и в «самиздате» в апреле 1974 года и А. Д. Сахаров. Западная печать уделяла возникшей полемике большое внимание. Самые крупные газеты США и Западной Европы помещали на эту тему обширные обзоры. Над одним из таких обзоров в «Нью-Йорк таймс» был крупный заголовок: «Над башнями Кремля». Естественно, что наибольшее внимание в диссидентских кругах и в западной печати привлек спор Солженицына и Сахарова. Андрей Сахаров поддержал многие критические высказывания Солженицына по поводу советской действительности, а также многих событий советской истории. Солженицын – это «один из самых выдающихся писателей и публицистов современности, в произведениях которого выражена глубоко выстраданная авторская позиция по важнейшим социальным, нравственным и философским проблемам. Особенная, исключительная роль Солженицына в духовной истории страны связана с бескомпромиссным, точным и глубоким освещением страданий людей и преступлений режима, неслыханных по своей массовой жестокости и сокрытости». Однако Солженицын ошибается, когда он особо выделяет страдания и жертвы именно русского народа. И ужасы гражданской войны и раскулачивания, голод и репрессии сталинского времени, – все это в равной степени коснулось и русских и нерусских народов. Неслыханно жестокие репрессии миллионов вернувшихся из плена людей и преследования верующих – все эти беды также обрушились на всех подданных советской державы.