Анатолий Бородин - Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус

Шкот Николай Яковлевич (1829, Костромская губ.–1870, СПб.) окончил МКК мичманом (1848). Плавал на кораблях Черноморского флота (1848–1854). Участник Крымской войны и обороны Севастополя (на Корниловском бастионе контужен разрывом бомбы в голову; на Камчатском редуте ранен осколком в ногу; орден св. Анны III ст. с мечами). Лейтенант (1855, за отличие). Назначен в 47-й Сибирский флотский экипаж, капитан-лейтенант, командир пароходо-корвета «Америка» (1856). Ст. офицер (1857) и командир (1858–1864) транспорта «Японец». Капитан II ранга, и. д. помощника командующего портами Восточного океана, Главный начальник южных гаваней (1864). Участвовал в переходе из Николаевска в Тяньцзин с дипломатической миссией вице-адмирала Е. В. Путятина, в открытии залива Владимира и описи залива Ольги, в гидрографических работах в Амурском заливе, в развертывании военного поста в Новгородской гавани; ходил по русским портам Охотского и Японского морей, в Татарском проливе и по Амуру; снабжал углем Тихоокеанскую эскадру в Печелинском заливе. За 10-летнюю службу на Амуре назначена пенсия – 435 рублей в год; переведен в 7-й флотский экипаж Балтийского флота (1866). Капитан I ранга (1868). Его именем назван мыс в заливе Ольги, остров и полуостров в заливе Петра Великого, поселок (Шкотово) в Приморском крае. В качестве командира «Японца» был причастен к основанию Владивостока, многих постов на материковом побережье и на Сахалине. Энергичный, честный и прямолинейный, очень ценился контр-адмиралом П. В. Казакевичем как один из деятельных офицеров (Общий морской список. Ч. XII). Брат П. Я. Шкота (1815–1880), вице-адмирала и общественного деятеля.

Деревянный парусно-винтовой клипер «Наездник» построен на Архангельской верфи (1856); водоизмещением в 615 т., паровой машиной в 300 л. с., вооружен 3-мя (по др. данным – 6-ю) орудиями; экипаж из 9-ти (7-ми?) офицеров и 92-х (99-ти?) матросов. В 1856–1859 гг. плавал на Балтике. В 1859 г. ушел из Кронштадта на Дальний Восток, где участвовал в описных работах. В 1862 г. отозван для капитального ремонта в Кронштадт. Из-за недостатка средств простоял у стенки 3 года и в 1866 г. выведен из боевого состава флота. В 1869 г. использован в качестве мишени на маневрах Балтийского флота и исключен из списка судов флота. В честь его названа бухта.

Желтухин Федор Николаевич (1826, Московская губ.–1898, СПб.) окончил кадетский корпус и гардемаринское отделение МКК (1844). Служил на Балтийском флоте. Лейтенант (1855). Командуя канонерской лодкой «Шквал», принял бой на подходе к Кронштадту с английским фрегатом и двумя пароходами. Капитан-лейтенант (1859). Ст. офицер (1859) и командир (1862) клипера «Наездник»; переходит из Кронштадта в Печелинский залив (1859–1860). В 1862–1863 гг., командуя корветом «Калевала», участвовал в гидрографических и описных работах подполковника В. М. Бабкина в западной части залива Петра Великого и в составе эскадры контр-адмирала А. А. Попова – в Американской экспедиции. Из-за болезни вернулся в Кронштадт (1864). Капитан II ранга (1864). Командир строящегося броненосного фрегата «Адмирал Чичагов» (1867). Капитан I ранга (1868). Плавал в Балтийском море (1871–1873), командуя броненосным фрегатом. Командующий 1-м флотским экипажем (1874). Вице-адмирал с увольнением в отставку по болезни (1879). Похоронен на Новодевичьем кладбище. Его именем назван остров и банка в заливе Петра Великого.

Ф. Н. Желтухин «оказался симпатичным и добрым начальником. Это был человек живой, общительный и большой жуир», – вспоминал А. К. Де Ливрон (Указ. соч. // Морской сборник. 1909. Т. 354. № 9. С. 61).

Винтовой корвет «Посадник» построен на Охтинской верфи (1856); водоизмещением 885 т., с одним подъемным винтом, с паровой машиной в 200 л. с., вооружение – 11 пушек, скорость – до 13 узлов. Как все этой серии, крейсер вызывал восхищение своим наружным видом. Исключен из списков в 1871 г.

Бирилев Николай Алексеевич (1829, Калязинский у. Тверской губ.–1882, СПб.) окончил МКК мичманом (1847). Служил на Черном море (1845–1855). Лейтенант (1854). Участник Синопского сражения, герой защиты Севастополя (командовал аванпостами 3-го бастиона, отличился ночными вылазками в расположение противника, награжден орденами св. Георгия IV ст., св. Владимира IV ст. с мечами и золотым оружием, св. Анны II ст. с мечами и императорской короной; капитан-лейтенант /1855, за отличие/, флигель-адъютант /1855/; контужен в голову картечью, послан для лечения в Висбаден). Назначен в свиту (1855). Командир яхты «Королева Виктория» (1856–1857). Ст. офицер на «Выборге» (1858). Командуя корветом «Посадник», совершил переход на Дальний Восток и плавал у берегов Японии (1859–1863). Капитан II ранга (1862). Капитан I ранга (1863). Командир фрегата «Орел» (1863–1872). Вице-адмирал (1872, за отличие). В отставку с производством в контр-адмиралы (1872).

Женат на дочери Ф. И. Тютчева Марии (1865). Похоронен на Новодевичьем кладбище Петербурга. Его именем назван остров в Японском море (1886).

«Флигель-адъютант Бирилев, Севастопольский герой, был добрый человек, но без всякого воспитания и образования и, несмотря на свою доказанную храбрость, был самый пошлый человек. К несчастью Мария Федоровна Тютчева (младшая дочь поэта, девица умная, образованная, очень милая и с такой возвышенной натурой) влюбилась в него. Самая его пошлость принималась ею за простоту и прямоту храбреца, и даже полная невоспитанность Бирилева ей нравилась, принимаемая как противоположность с банальным лоском светских кавалеров; со мной она была очень коротко знакома, почти дружила, и она мне высказала о своем чувстве и о желании выйти за него замуж. Хотя я, зная Бирилева с Морского Корпуса, где мы одновременно были кадетами (он вышел двумя годами раньше меня), не делал себе никаких иллюзий на его счет, но все-таки считая его добрым и честным человеком, полагал, что он будет хорошим мужем и, что раз он нравится Марии Федоровне, так это дело вкуса, то нет причины не исполнить ее желания и не дать ему совета искать ее руки. Я это и сделал. Анна Федоровна тоже этому сочувствовала, вероятно смотря на Бирилева сквозь призму его геройства в Севастополе. Но отец – Тютчев был сильно против этого брака и даже раз (я не могу вспомнить без тяжелого чувства сожаления и некоторого даже угрызения совести) он утром пришел ко мне и просил меня повлиять на дочь его против этого брака и постараться, чтобы он не состоялся. Но я в ослеплении думал, что он ошибался в Бирилеве и что его неодобрительное о нем мнение основано на том, что его коробило слышать, как Бирилев ужасно говорит по-французски. “Он не говорит двух слов, за которые не надо бы краснеть. Это, может быть, лев, но во всяком случае это не орел” (сказано Ф. И. Тютчевым по-французски. – А. Б.). Притом же всякие доводы Марии Федоровне против брака с Бирилевым ни к чему бы не повели; она была в него влюблена и решилась выйти за него замуж. Скоро предложение было сделано, дано согласие, и перед масленицей они были обвенчаны в нашей православной церкви в Ницце. Сначала Мария Федоровна была счастлива, у нее через год родилась дочка, которая была ей великой радостью; но в то же время у мужа стали проявляться, даже скоро после свадьбы, признаки размягчения мозгов (вероятно, вследствие контузии в голову во время Севастопольской осады); мало-помалу он стал впадать в идиотизм; через год дочка их умерла, и скоро и сама Мария Федоровна умерла, а Бирилев еще прожил несколько лет в состоянии почти совершенного идиотизма» (Из записок адмирала Д. С. Арсеньева // Русский архив. 1910. Кн. 3. Вып. 11. С. 430–431).