Никон Рождественский - «Козни врагов наших сокруши…»: Дневники

Но ведь если так, то это уже, простите, начало конца… Что было можно простить еще Пилату-язычнику, то непростительно именующим себя – как-никак – пока еще христианами. Или уж пусть формально отрекутся от Христа: тогда, по крайней мере, будем знать, с кем имеем дело…

Редкий день не приносит печальных указаний, как в нашем образованном обществе оскудевает ясность церковнаго понимания всего, что вокруг нас совершается, как затуманивается светлый православный взгляд на сущность вещей… Вот что пишет мне один почтенный старец, человек, всю свою жизнь живущий в Церкви, немало ей послуживший своим талантливым пером и до самаго преклоннаго возраста сохранивший живое религиозное чувство. Казалось бы, ему ли не понимать, чем грозят еретическия рассуждения Меньшикова? А, между тем, вот послушайте, что он говорит:

“Думал было вступиться за Меньшикова, котораго вы, владыка, называете безбожником. С чего это вы взяли? Или вы не читали целых восьми его статей в защиту церковнаго воспитания юношества? (Увы, автор не читал прекрасной отповеди на каждую из этих статей в “Колоколе” и, видимо, находится под обаянием клеветнических выпадов этого публициста против предполагаемой реформы духовно-учебных заведений!) А что он обмолвился как-то, якобы потерял веру детскую свою, так с кем этого не бывает? Однажды сам преосвященный Никанор Херсонский в письме своем к профессору Н. Я. Гроту откровенно сознавался такими словами: “В пятницу на пасхальную субботу, на всенощной, я плакал и молился: Господи, увы, для моей веры нужно знамение. Этот поток новейших учений топит все, Пресвятая Владычице! Ты слышишь же меня, конечно: для моей веры нужно знамение”! (См. книгу Н. Я. Грота, письмо 1886 г., апрель 13, из Одессы).

Ну, можно ли этот скорбный вопль верующей души святителя ставить рядом с возмутительными обвинениями Меньшикова против нашего Господа Иисуса Христа, будто Господь обокрал Будду и его учение выдал за Свое?!.. Святитель не хочет принимать в свое сердце тех безбожных веяний, которыя назойливо врываются ныне в сознание каждаго верующаго; он гонит их прочь от себя, чтоб не оскверняли они даже и мысли его; он убежден в их лживости и сатанинском происхождении и, если просит “знамения”, то лишь для того, чтобы иметь больший прилив духовной энергии для борьбы с сими лжеучениями, чтоб с большею ревностью поражать врагов веры и Церкви. В этой молитве слышится не недостаток веры, а жалоба Богу на врага, сознание своей личной немощи в борьбе за Церковь и ея святыню – Православие, слышится голос Илии, ревнующаго по вере…

Но обращаюсь к письму старца-корреспондента. Он говорит дальше: “Сам Хомяков писал: “Бог один знает, имеем ли мы веру”. Архимандрит Антоний в церкви говорил: “В душе нашей возможно незамечаемое, неощущаемое лицемерие. Убежден бываешь, что веришь, и в то же время и мысли не имеешь о вере (“Круг подвижных праздников” II, 180). Да и сами Апостолы не просили ли: “Господи, приложи нам веру!” Что удивительнго, если и Меньшиков обмолвился в недобрую минуту?”…

На это замечу: и Хомяков, и архимандрит Антоний, да и Апостолы говорили о той вере, которая переставляет горы: такой веры и мы с вами, добрый мой старче, не имеем, а все же, милостию Божией, веруем, веруем немощною нашею верою и обретаем по мере сей веры в ней успокоение сердца, внутреннее умиротворение духа, свидетельство о близости к нам милосердаго Господа. И уж, конечно, не станем, подобно Меньшикову, помогать безбожникам гасить эти малыя искры веры в нас самих и в наших собратиях верующих. По опыту знаем мы это холодное, мертвящее прикосновение духа неверия к нашему грешному сердцу, но милостию Божией прикосновение это тотчас же и отрываем от сердца жалобою Господу и, смиряясь пред Богом в молитве, ощущаем паки мир верующей души. Такия приражения неверия, если они не приемлются сердцем, не могут даже считаться и грехами: это лаяние адскаго пса пред окнами, то есть чувствами нашей души: а можем ли мы отвечать за каждаго такого пса, если тотчас же и гоним его прочь от себя сладчайшим именем нашего Господа Иисуса? Другое дело, если пустим его в дом нашей души, станем беседовать с ним, примем в сердце его помыслы хульные: о, тогда, конечно, мы отвечаем за все. Вот в том-то и несчастье г. Меньшикова, что он не только принял к себе в душу этого пса, но согласился и сдружился с ним и вместе с ним лает на Господа Иисуса Христа! Вот этого следует опасаться, с таким лаятелем надо бороться, гнать его прочь, а если, по неосторожности нашей, он в душу проник уже, то скорее к Господу возвратиться и пасть к Его стопам пречистым, и каяться в своей неосторожности, и просить Его изгнать сего пса из нашего сердца. Сие и советую, как моему доброму старцу-корреспонденту, так и всем моим читателям, которые, быть может, неосторожно доверились писаньям г. Меньшикова и ему подобных. “И аз многогрешный, – пишет мой старец-читатель, – нередко испытываю тяжкое смущение, когда прочитываю позднейших немецких ученых, например, “Библия и Вавилон”, исследование профессора Делича”. Я не советовал бы верующей душе и читать подобныя произведения недобросовестных ученых профессоров: дело в том, что их писанья давно уже тщательно разобраны и опровергнуты немцами же, да и нашими русскими богословами; но беда в том, что яд-то прочтешь, а противоядия-то не найдешь, не случится его встретить, и будешь душою страдать совершенно напрасно, ибо своих-то сил недостанет ведь на то, чтобы во всеоружии науки бороться с этими мнимоучеными господами. Вот в этом-то и бывает та неосторожность, в коей надобно потом каяться пред Господом. Тут-то и нужно смирение, рассуждающее так: где уж мне браться за такия книги, явно противохристианския? Лучше ознакомлюсь с ними по писаниям наших апологетов: наверное, они уже разобрались с этими, очевидно, бреднями новых якобы исследователей. Ведь в моем сердце глубоко заложена вера в то, что Господь мой Иисус Христос есть истинный Сын Бога Живаго, пришедший в мир грешников спасти. В наше время надобно быть сугубо осторожным, ибо враги Божии готовы на всякий подлог, на всякий подкуп “ученых”, только бы смутить верующую душу. Та к должен относиться ныне верующий христианин к разным новинкам якобы ученых исследователей в области библейской истории. Видимо, на эту отрасль знания обратил особое внимание сатана, чтобы смущать в простоте сердца преданныя Христу души. Сохрани Бог доверяться им, как это делает г. Меньшиков; при малом знакомстве с добросовестною библейскою наукою очень легко впасть в сети вражьи и измучить душу сомнениями, тогда как для людей, знакомых с истинным положением настоящей науки, все лженаучныя теории являются тонкой паутиной врагов веры святой, не больше. Вот почему и не следует рассуждать так, как рассуждает мой добрый старец-читатель. “Скажите, – говорит он, – грешно ли думать, что наша Ветхозаветная Библия составилась из древнейших преданий, возникших гораздо раньше у Вавилонян, Индийцев, чем у Евреев?” Отвечаю вопросом: не грешно ли думать, будто весь Ветхий Завет написан не по внушению Духа Божия, будто это подделка под богодухновенное откровение Божие, будто и Господь Иисус Христос, признавая книги Ветхаго Завета истинным словом Божиим, и Его Апостолы, благоговейно чтившие ветхозаветныя книги Святейшего Писания – погрешали или обманывали своих последователей?.. Если мне скажет мой почтенный старец, что грешно, то ясно, что и на его вопрос нет иного ответа, как то же слово: да, грешно! А значит, нельзя говорить и то, что он пишет дальше: “По мне был бы неприкосновенен в своей сущности (для чего эта оговорка и как широко ее надо понимать?) Новый Завет и с меня довольно. А что текст его изменялся, варьировался в разных списках – это еще не беда”. Но в том-то и дело, дорогой старче, что Новый Завет без Ветхаго висит в воздухе и корней не имеет! Ведь и Сам Господь наш Иисус Христос не раз ссылался на свидетельства о Себе Ветхаго Завета, а Его святые Апостолы называли все ветхозаветныя писания богодухновенными и никогда ни словом не делали намека на то, будто эти писания составились на основании каких-то восточных легенд. Кому же нам, Христовым последователям, больше верить: Ему ли, нашему Господу и Его святым ученикам, Его Церкви – хранительнице истины, или каким-то Чемберлену и Деличу, разбитым в пух и прах умными немцами же? Вот то-то и больно, что мы слишком скоро сдаемся и уступаем свои позиции, не справившись даже: насколько они крепки, а враги наши тем и пользуются и, захвативши в душе то одну, то другую позицию, замечая нашу растерянность, нашу неосведомленность в деле, стараются еще больше смутить нас, уже не стесняясь в пределах своей лжи, как это поусердствовал сделать иудей Нотович в своем измышлении касательно жизни нашего Спасителя. Нет, не сдавать позиции, не делать уступки, а твердо стоять на своей вере подобает нам. Кто может, кто стоит близко к науке, тот должен ею вооружаться: исследовать смущающие его вопросы, обличать ложь, отбивать напор ея истинным знанием, а кто сего не может делать, тот должен не доверять сочинениям врагов Церкви и, содержа в простоте сердца ея учение, следовать завету Премудраго: высших себе не ищи и крепльших не испытуй; яже ти повеленная в сих пребывай . Довольно для твоего спасения – с твоей стороны исполнения заповедей Божиих, а со стороны вседействующей благодати Божией – той спасительной силы Божией, которая преподается в таинствах Церкви и таинственно помогает тебе в самом доброделании. И тогда Господь, открывающий Свои тайны младенцам, откроет и тебе глубины премудрости Своей и даст тебе сию силу и премудрость, ей же не возмогут противитися или противостати вси сопротивляющиеся истине Божией.