Михаил Буканов - Судьба такой

По партийной линии со мной рассчитались, особку проскочил, надо было решать с должностью. Я прекрасно понимал, если останусь на оперативной работе, рано или поздно посадят. И пришел я к своему бывшему начальнику полковнику Дубову, руководившему в то время отделом следственных изоляторов ГУВД, который знал меня очень хорошо. Так стал носить я зеленую форму внутренней службы, ничем кроме цвета петлиц (вишневые) не отличающуюся от армейской. Хотя предложено мне было поработать опером, я от этой чести отказался. В пользу должности так называемого воспитателя. Официально я стал инструктором по политико-воспитательной работе 2 следственного изолятора, именуемого в народе «Матросская тишина» по имени улицы его месторасположения. Сам начал комиссарить! Воспитывать должен был я детей, которые в возрасте до 18 лет совершили преступление, отбыли назначенный срок и вновь встали на путь преступления. Детишки были те ещё! Опера в Матросской тишине были замшелые, работа что ли наложила отпечаток? Bоспитатели состояли из офицеров мужеска и женска пола, но тоже резко отличавшимися от офицеров милиции, с которыми работал я раньше. Именно в этом узилище пришел я к выводу, в местах лишения свободы служат люди специальные, специфически отобранные, или совсем случайные как я. Одно дело если ты грудь в грудь, кулак в кулак работаешь по задержанию преступников, когда ты на равных. Bор ворует, сыщик ищет и задерживает. Нормально! Но вот держать человека в клетке, ограничивать в самом необходимом было совершенно не по мне. Всё восставало внутри меня против службы в СИЗО. Условия, по сравнению с сыском, были отличные: работа строго по 8 часов, обеденный перерыв, отличная своя столовая, свой отдельный кабинет. Трудись – не хочу, а вот не нравилась мне эта служба. И плохой вышел бы из меня тюремщик, но тут включился императив, ведущий меня всю жизнь. Я не мог придти вторым нигде и никогда! На флотах, в дурдоме, в УГРО и СИЗО, в институте и работая в школе, искусствоведя в музее – я, помимо моей воли, стремился стать лучшим по профессии. Помните: «Я придти не первым – не могу»! Это про меня. Не одни монстрики служили в «Тишине»! Ярким пятном выделялся наш начальник, полковник. Время выбросило из моей памяти его данные, но его помню я очень хорошо. Переведен он был на свою нонешнюю должность с поста начальника УГРО ВДНХ, в просторечии с «Выставки». Совершенно седой, подтянутый, с множеством правительственных наград военного времени, имевший даже редкий для его военного уровня орден Александра Невского (в войну был он командиром взвода пешей разведки). Отличный мужик, Шарапов в старости! Но через несколько лет отправлен был и он «на пенсию». B эти годы начиналась борьба за престол. Брежнев становился беспомощным стариком, игрушкой в руках окружения. Борьба была отчаянная. МВД имело сильные позиции в лице личного друга Генсека, министра Щёлокова, первый замминистра был зятем вождя. С другой стороны имелась мощная сила в лице КГБ, поддерживаемого партийными бюрократами- старперами из Политбюро Ленинской нашей. Но именно в это время в систему МВД начали поступать всяческие инструкции из партийных органов, прокуратуре предложили «усилить контроль за соблюдением в системе МВД Ленинских норм социалистической законности»! Гайки затягивали всё туже! Позднее, пришедший из системы КГБ генерал Федорчук окончательно сломает милиции, в первую очередь уголовному розыску, хребет! То-то ваши, так называемые, менты, бесхребетные. И вот еще! Попробовала бы какая-нибудь сявка назвать меня мент. Моментально бы пожалела. А в то время ускакал я от погонь и засад, и пулями был не подстрижен. Отсиделся за колючкой!

С периода моей службы в УГРО о сотрудниках Комитета госбезопасности имел я устоявшееся мнение, может кто-то и где-то из их товарищей совершает чудеса героизма, спасая социалистическое Отечество, но это не те деятели, с которыми сталкивался я по работе! Общался я не редко с сотрудниками районной Управы КГБ. Когда надо было провести какие-либо акции, они частенько обращались к нам, например, отобрать и отправить в Крым, в «Орленок» 13-ти летнюю дочку еврея – профессора физики, собиравшегося взять ее с собой в Израиль. Или выехать к Приемной Верховного Совета в штатском и разобраться с пикетом евреев-отказников. Ну и так далее! Наши незаметные герои и этого не могли! Bобще, были это люди, обделённые красотой и здоровьем, второй сорт. Гораздо респектабельнее и вальяжнее выглядели те представители КГБ, кто работал на предприятиях и в учреждениях, например, в гостинице «Белград», или в издательствах! Pабота у них была не пыльная. Урки не грозили, враги социалистического строя даже не приближались к местам прохождения службы! Боялись, может? Не подумайте, бога ради, что черню я людей по своей прихоти. Была, была разница! А тех, с кем я работал и дружил помню и вспоминаю до сих пор: язвительного опера Мишу Рогова, косящего под блатного Толю Панина, серьезного Володю Артамонова, застенчивого с виду Борю Жигалкина, милейшего Володьку Шелуханова, бывшего зам. ком. десантного взвода Володю Николаева, хохотуна и похабника Леньку Гагельстрома и многих многих других. Не думаю, что все они живы сейчас, но если живы, желаю всего самого наилучшего! Держитесь, мужики! A среди сотрудников параллельных организаций тоже были отличные ребята. Например, контрразведчики! Территория отделения была буквально насыщена воинскими подразделениями: академия Генерального штаба была, вообще, через дорогу. Да училище им. Фрунзе, да Бригада охраны Генштаба, да Главный штаб ВВС! Ну и по мелочам. Bезде были свои контрразведчики, которым приходилось контактировать с нами в необходимых случаях. С одним из них я подружился, когда уезжал в США он был уже подполковником.

А познакомились мы так! В 1969 году был я младшими сержантом, участковым инспектором 7 отделения милиции. Ходил в форме, но без оружия, поскольку не окончил школы офицеров милиции, куда должен был поехать после Нового года. 1 января 1970 года вечером зашел я в общежитие ткацкой фабрики имени товарища Свердлова. Заведение было женским и славилось тем, что на изменение названия на публичный дом требовались средства только на смену вывески! Расположено было в глухом Малом Савинском переулке. А за домом находилась уже совершенно безлюдная и слабоосвещенная Савинская набережная. Поскольку время перевалило за десять, вахтерша попросила меня помочь освободить помещение от посторонних, оказавшимися четырьмя солдатами срочной службы. Я вежливо поздравил всех с Новым годом, а затем попросил защитников Родины покинуть помещение. В ответ я услыхал о себе массу интересных вещей. И что я рязанская морда, и хлеб белый впервые здесь в Москве увидал. Солдатики разъяснили, что представляет из себя моя мама, изложили конкретно в какие сексуальные отношения они с нею вступают! Будучи на «гражданке» мог я отоварить и за меньшее, но я был на службе и объявил, задерживаю всех четверых. И понеслось! Меня выкинули в коридор и получил я так, что хоть не вставай! Надо было воевать, а то могли сдуру убить. Я встал и махался с ними до одури. Тогда солдаты, в очередной раз сбив меня на пол, рванули из общаги. Я скинул на пол свое идиотское милицейское пальто с оторванным погоном и в крови, и кинулся за ними. Бежали все в разные стороны, но один выбрал Савинскую набережную. Там я его и настиг, сбил на асфальт, попинал ногами и связал руки его же ремнем! Затем тормознул машину и доставил парня в отделение. Вид у меня был тот еще. В крови, с задержанным тоже в крови. Да еще и простудился я здорово, как выяснилось на следующий день. Бегал я не в Сочи, в январской Москве! Наш начальник отделения майор Петрушин, узнав как было дело, поздравил меня с первым силовым задержанием. И по данному факту возбудили против солдат уголовное дело, а задержанного отправили в военную прокуратуру! Вскоре меня вызвал военный следователь, и я официально опознал в строю солдат всех четверых. А через неделю пригласил меня к себе наш замполит, познакомил меня со старлеем в военной форме, сказав, это особист из части, где служат мои обидчики. Были они из бригады охраны Генерального штаба. Так познакомился я со своим будущим на многие годы приятелем. Из особого отдела бригады охраны Генерального штаба – контрразведчик. Люди они были особенные. Из документов приятель мой носил три ксивы: нашу «Мурку», удостоверение сотрудника КГБ и офицерское удостоверение. Таким образом, был он сразу и военным и гражданским человеком, един в трех лицах. Прямо господь Саваоф! Любимой книгой была великолепная военная повесть «В августе 44-го» о работе особистов в года войны. Bсе это я, узнал позднее, а тогда он попросил меня забрать рапорт из прокуратуры. Солдаты, мол, служат последний год, отцов нет, матери болеют и подобную мутату, а, главное, у него все показатели рушаться. Посадка сразу четырех военослужащих будет ЧП в масштабах Союза! В это я легко поверил. Человек я как и все русские отходчивый, зла не помню. Так что поехал в прокуратуру и забрал рапорт! Следователь при этом сказал: Купили тебя сержант! Другое объяснение не пришло в его военную голову. А года через полтора, когда уже был в уголовном розыске, задержал я солдата, тырившего на стройке одного из цековских домов стройматериалы. Oпять была драка, солдат даже пугал меня подобием пистолета, но я его задержал и приволок в отделение. Bыручать его пришел тот же старлей! Вот тогда и познакомились мы поближе. Витя рассказал, что воруют солдаты не для себя, для части, их чуть ли не официально посылают на дело отцы-командиры. Нужна краска, сантехника, стройматериалы… А где взять? Ну что было делать? Солдата я отпустил, а пистолет -зажигалку, которой он меня пугал, оставил на память. Выпили мы с Витей коньяку, так и познакомились!