Николай Шахмагонов - Друзья Пушкина в любви и поэзии

Но самой важной публикацией явилось издание отдельной книгой стихотворения «Певец во стане русских воинов». Книга вышла в феврале 1813 года. В то время русский поэт, баснописец Иван Иванович Дмитриев (1760–1837) являлся членом Государственного совета и министром юстиции. То есть он был вхож в императорскую семью. Прочитав «Певца…» Жуковского, он преподнёс книгу вдовствующей императрице Марии Федоровне (супруге зверски убитого сановными уголовниками Императора Павла Петровича) Мария Фёдоровна пригласила к себе Жуковского, чтобы познакомиться с ним и получить экземпляр издания с авторским автографом.

Жуковский сделал на книге посвящение:

Вдохновлённый оценкой своего труда, Жуковский написал «Послание императору Александру I, спасителю народов»:

Кстати… Действительно, после окончания Заграничного похода Русской армии в 1813–1814 годов были предложения поднести Императору титул Великого. Но… в 1814 году на заседании Государственного совета граф Литта предложил титул Благословенный» и сумел отстоять своё предложение.

Конечно, послание представляло собой панегирик. Далеко не все в России разделяли такое восторженное восприятие Жуковским деяний Императора Александра I. Тем не менее поэт восклицал:

Деликатно сказано «под прародительским сияющий венцом», поскольку многие с осуждением относились к попустительству сановным уголовникам, убившим Императора Павла Петровича с ведома наследника престола. Болтовня о том, что он, де, согласился на вооружённый переворот и на свержение Императора с условием, что ему сохранят жизнь, весьма наивна, поскольку наследник престола не мог не знать, как относится Император к своему Государеву служению, и что он не оставит престол, под какими бы угрозами это от него ни требовали. Не мог он не знать и того, что заговорщики – эти, говоря нынешним языком, кровожадные отморозки – жаждут именно крови, что они не желают, да и не могут оставить в живых Императора, ибо в этом случае сами окажутся в крепости, поскольку Павел Петрович будет немедленно освобождён. Выдумки о том, что он был ненавидим всем народом, не имеют под собой почвы. Его ненавидели только ярые ненавистники России, стяжатели и мерзавцы, готовые продать Россию.

Другое дело строки, адресованные Наполеону:

А далее строки послания подтверждают уже то, что в общем-то неопровержимо. Пушкин в своей Оде «Вольность» писал:

Долгое время нас пытались убедить, что Пушкин адресовал эти строки русскому Царю. Даже иногда с удовольствием называли Императора Николая I. Ведь кем был этот замечательный Государь, разобрались не сразу. В школе, во всяком случае, в то время, когда учился я, моё поколение, да и следующее поколение, об Императоре Николае Павловиче не могли говорить добрых слов, ведь он сокрушил масонскую гидру, пытавшуюся пустить в распыл Россию почти за столетие до предательской буржуазной февральской революции, положившей начало хаосу. И никого не волновало, что ода написано в 1817 году, что у Императора Александра, в то время царствовавшего, не было детей. Ну а о том, что после него будет царствовать Николай Павлович, и в голову никому не приходило.

Как мы уже видели по стихотворению «Памятник», Пушкин заимствовал некоторые идеи у своих учителей. Посмотрим, что писал в «Послании…» Жуковский:

И совершенно подмечено поэтом, что Европа, эта старая подлая, коварная, во все времена продажная калоша – Пушкин говорил, что Европа по отношению к России всегда была столь же невежественна, сколь и неблагодарна – эта компания трусоватых политиков и не менее трусоватых воинов действительно с надеждой обращала взоры на Россию. А правители Европы шептали потихоньку Русскому Царю, что если и будут вынуждены идти на Русь под скипетром Наполеона, то и в этом случае будут вроде бы как-то не очень сильно воевать. Эти заверения давали и прусский король, и австрийский император. Пруссаки воевали по-серьёзному, пока им не сломали хребет вместе с французской бандой, поляки бесчинствовали в Москве, а вот австрияки действительно смогли отсидеться и не вступать в серьёзные схватки.

Да, тут поэт предельно точен. И точен он в следующем: