Александра Соколова - Встречи и знакомства

Соколова была в ту пору хлебосольной и вместе с тем властной дамой. Такой она предстает как героиня повести Н. Е. Добронравова «Важная барыня», «разодетая в пух и прах» редакторша «Вездесущей газеты» Олимпиада Ивановна [18] Русская газета. 1881. Август – сентябрь. . Наталья Власьевна рисует выразительный портрет бабки: «За большой рост, громкий голос, властное обращение Москва прозвала ее “Соколихой”. Встречая ее на улице, московские купцы крестились и шептали про себя: “Помяни, Господи, царя Давида и всю кротость его”». Популярности Соколовой прибавили ее фельетоны под названием «Письма провинциалки», которые она за подписью Анфиса Чубукова публиковала в возникших в начале 1880-х гг. и имевших широкую читательскую аудиторию газетах «Новости дня» и «Московский листок». В них высмеивались купеческие нравы, в разнообразных ситуациях представали типы обывательской Москвы. «Московский листок» буквально рвали из рук по тем дням, когда в газете появлялось продолжение очередного уголовного романа Соколовой, печатавшегося под псевдонимом Синее Домино.

Уголовный мир она знала не понаслышке. Будучи дамой с авантюрной жилкой, подобно своей героине из «Звездной пыли» Леле Крамской, «брала деньги, не стесняясь». Через пять лет после истории с векселем на имя Казначеева она предлагает к оплате такую же фальшивку, но уже на три тысячи и снова замешивает в это дело близкого человека – весьма благоволившего к ней генерала М. Г. Черняева, при полном доверии со стороны которого она открыла в Москве отделение выходившей в Петербурге и принадлежавшей ему газеты «Русский мир». Пользовавшийся большой популярностью герой войны на Балканах, Черняев проявил милосердие и не стал возбуждать уголовное дело. На эту историю с матерью Дорошевич отозвался в одном из фельетонов с убийственным сарказмом: «Из всего, что она написала, наибольшей известностью пользовался вексель, очень недурно написанный на какого-то сербского генерала. Это литературное произведение дало автору славу, которая протекла бы даже до границы Томской губернии, если бы Урваниху (таким прозвищем, образованным от отчества матери, награждена героиня фельетона. – С.Б. ) почему-то, – вероятно, из-за сожаления к русской литературе – не оставили в Москве» [19] В. Д[орошевич]. Ненаписанный фельетон // Московский листок. 1892. № 121. .

Несмотря на уже солидный возраст и горькие уроки, Соколова с годами не успокоилась. Как издательнице «Русского листка», ей не хватало денег, и она продала вверенный ей залог, за что была подвергнута трехнедельному домашнему аресту. Ее судили и за клевету в печати, приговорив к четырем месяцам тюрьмы. Этого наказания она, скорее всего используя свои связи, сумела избежать. Аферы укрупнялись. В 1877 г. ее приговорили к ссылке в Олонецкую губернию за подделку расписки на десять тысяч рублей, якобы выданной ей графом А. В. Орловым-Давыдовым. Но и из этой истории, как и из заведенного в 1883 г. дела о мошенничестве, ей удалось выкрутиться, чему содействовали и собственная изворотливость, и те же связи, в том числе с тогдашним товарищем председателя московского окружного суда Е. Р. Ринком.

Одним словом, опыт в сфере судебно-уголовной был большой. Но «уголовная проза» пришлась на более поздний период в ее жизни. А к собственно беллетристике Соколова приступила еще в конце 1860-х гг. Ее повесть «Сам», рассказывающая о тяжелых нравах купеческой среды, жертвой которой становится влюбленная молодая пара, была напечатана в журнале «Беседа» в 1871 г. Соколова утверждала в воспоминаниях, что известный прозаик В. А. Соллогуб, присутствовавший на чтении повести еще до ее журнальной публикации, с одобрением отозвался о таланте автора. Он пожелал Соколовой сосредоточиться на серьезном литературном труде, уйти от газетной текучки, не разменивать свой талант на «пятаки». Комментируя эти слова писателя, Соколова пишет во «Встречах и знакомствах», что необходимость зарабатывать сделала «газетную работу» ее «уделом» и потому «скромное место фельетонного романиста» хотя и дало ей «немало денег, зато славы и известности не дало и не могло дать никакой». Не будем забывать, что более образованные и талантливые авторы публиковались в толстых журналах и солидных газетах, за что получали значительно более высокий гонорар. Правда, и в таких низовых газетах, как «Московский листок» и «Новости дня», иногда печатались талантливые литераторы.

Насчет же своей известности Соколова явно скромничает. Известность была, хотя и определенного характера. Еще в 1883 г. работавший вместе с ней в «Русских ведомостях» А. П. Лукин в фельетоне «Дама неприятная во всех отношениях» отметил, что «если Соколова не имеет славы всероссийской писательницы, зато в Москве слава ее гремит по всем улицам и стогнам, от Плющихи до Болвановки и от Швивой горки до Плетешков» [20] Лукин А. П. Указ. соч. С. 195. . Конечно, Лукин, сильно недолюбливавший Соколову, имеет в виду ее скандальную репутацию как фельетониста и рецензента и, разумеется, как участницы перечисленных выше уголовных афер.

Следует иметь в виду, что в пореформенной России быстрыми темпами нарождалась массовая литература, потребителями которой были ширившиеся круги разночинной публики. В этой среде становятся популярными любовные, бытовые, исторические и, конечно же, уголовные романы, печатавшиеся с продолжением в газетах «Московский листок», «Новости дня» и других и затем выходившие отдельными изданиями. Соколова стала одним из авторов, работавших именно для этого рынка, росту которого способствовала судебная реформа 1860-х гг., когда был введен суд присяжных и судопроизводство стало гласным. Регулярно посещаемые ею судебные заседания давали обильный материал для очерков и романов. Занимательность сюжета в сочетании с детальным знанием уголовной тематики способствовали выходу таких романов Соколовой, как «Спетая песня. Из записок старого следователя» (М., 1892), «Без следа» (СПб., 1890), «Маффия – царство зла» (СПб., 1911). В какой-то степени «уголовные романы» Соколовой предвосхитили разгоревшийся позже в России интерес к похождениям таких сыщиков, как Шерлок Холмс, Нат Пинкертон и Ник Картер.

Очерки, рассказы и романы Соколовой, посвященные изображению быта и нравов Москвы (Москва конца века. СПб., 1900), свидетельствуют о том, что ее знание московских трущоб, закоулков, населяющих их типов, традиций, характерных для городского мещанства и купечества, не уступает знанию Гиляровского. Проникнутая мелодраматическими мотивами бытовая, семейная, любовная ее романистика отчасти отражает собственный жизненный опыт автора – борьбы бедной, отвергнутой высшим светом дворянки за свое место в жизни. Призрачный успех здесь чаще всего сменяется поражением, разочарованием, порой ведущим к самоубийству героини (Без воли. СПб., 1890; Бездна. СПб., 1890).