Борис Емельянов - Снежинск – моя судьба

Вскоре мы нашли, пожалуй, единственный выход из ситуации. Тщательно измерив длину старой полуоси, укоротили на механической ножовке новую полуось до необходимой длины, затем подрезали торец половинки старой полуоси и соединили подготовленные части сварным швом. Откровенно говоря, я не очень доверял такому соединению, но оставил эти сомнения при себе, чтобы не обидеть человека, который и так уже столько сделал для меня!

Работа заняла почти весь день, и мы отправились в дальнейший путь лишь на четвёртые сутки, решив, не меняя намеченного ранее маршрута, заехать в Оренбург. Не могу не сказать, что с Николаем Матвеевичем и его супругой мы так подружились, что долго потом переписывались и даже несколько раз обменивались посылками…

Уезжали мы с самыми тёплыми чувствами и уверенностью, что все неприятности с машиной остались в прошлом. Однако, как оказалось, нас ждали новые испытания.

Началось с лобового стекла. Мы въезжали в Мелеуз, колёса плавно катили по ровному чистому асфальту и вдруг в лобовое стекло ударил камень, вылетевший из-под колеса встречных «Жигулей». Вся поверхность стекла мгновенно покрылась густой сетью трещин. Мы остановились на обочине, не желая верить своим глазам. Постепенно шоковое состояние начало проходить. Растянув под стеклом одеяло, мы стали собирать в него куски стекла. В весьма удручённом состоянии поехали дальше, надеясь на то, что сухая безветренная погода будет сопровождать нас до самого дома. После ночёвки около Салавата и завтрака мы окончательно свыклись со своей судьбой и даже шутили, что теперь нам не надо будет мыть или протирать стекло. Мешала лишь залетавшая в салон мошкара, поэтому мои очки приходилось довольно часто очищать от её вязкой плоти. Рената время от времени прикрывала лицо руками, а Серёжа с Димой, располагавшиеся на заднем сидении, закрывались одеялом.

Мы стремились как можно быстрее доехать до дома, но нам снова сильно не повезло: въехав в Усть-Катав, взобрались на очередную дорожную горку и вдруг, при нажатии на педаль газа, я почувствовал, что машина останавливается. Стало ясно, что отремонтированная полуось сломалась – очевидно, по сварному шву. Трудно передать моё состояние в эти минуты: мне казалось, что теперь мы попали практически в безвыходное положение.

Я попытался посоветоваться с кем-либо из проезжавших водителей, но кто нам мог помочь? Более внимательно осмотревшись по сторонам, я увидел совсем близко от места нашей остановки ограждение с металлическими воротами и вывеску о том, что здесь располагаются мастерские по ремонту сельхозтехники. Я не сразу поверил своему счастью и несколько раз перечитывал ставшим вдруг таким дорогим для меня текст. Зайдя в калитку, я направился к зданию ремонтного пункта, но меня остановил сторож, сказав, что идёт уборочная пора и посторонним тут делать нечего. Я поведал ему о случившемся, но суровый страж был неумолим. Тогда я сказал, что мне надо всего на несколько минут встретиться с главным инженером. Как ни странно, сторож разрешил войти в здание. Главный инженер выслушал меня, но сразу же отказал в помощи, объяснив, что сейчас у них горячие дни, техника часто ломается и он ничем не может помочь. Я просил войти в мое положение, объяснив, что мы опаздываем на работу, а дети – в школу и только он может решить нашу проблему. Внутренне я уже не надеялся на успех, как вдруг этот большой, грузный человек махнул рукой: «Ладно, сейчас вам снимут полуось, а в обеденный перерыв вы сами займётесь её ремонтом, а потом я дам вам сварщика». Горячо поблагодарив главного инженера, я сказал, что до сварки надо будет половинки полуоси соединить втулкой, иначе далеко я не уеду. Он ответил, что втулку я должен выточить и напрессовать сам, показал электромагнитный пресс и ящик с ненужными металлическими деталями, среди которых можно найти и заготовку для втулки. Указал и на токарный станок с набором резцов, даже не спросив, могу ли я на нём работать. Готовый на всё, я попросил у него «колумбик», т.е. уменьшенный штангенциркуль. Он посмотрел на меня с уважением, но предупредил, что инструмент после окончания работы надо будет спрятать под заднюю бабку станка, иначе его, скорее всего, утащат. Операция по снятию сломанной полуоси прошла на удивление быстро: оказалось, что для этого совсем не нужно было снимать двигатель! Дождавшись начала обеденного перерыва, с чувством некоторого волнения – ведь уже много лет мне не доводилось иметь дело со станком, я приступил к работе.

К счастью, оказалось, что мои токарные навыки не пропали, и я с тёплым чувством вспомнил науку, пройденную 20 лет назад в учебных мастерских сталинградского техникума. Найдя подходящую заготовку, я «окунулся» в свои познания из сопромата, чтобы сделать втулку равнопрочной со стержнем полуоси. Удивительно, но память не подвела! Это вызвало у меня такую радость, что дальнейшую работу я делал, будучи твёрдо уверенным, что всё получится.

Наиболее ответственной была операция расточки: ведь нужно было добиться, чтобы концы полуоси вошли во втулку по тугой или, хотя бы, плотной посадке. Я понимал, что не успею всё это сделать за обеденный час, но мне повезло: рабочие стали возвращаться заметно позднее. Спрятав «колумбик», я запрессовал половинки полуоси во втулку на указанном мне электромагнитном прессе, и к этому времени в мастерской появился главный инженер. Он посмотрел на плоды моего труда, хмыкнул (хотелось бы, думать, что от удивления!) и позвал сварщика. Это был совсем молодой, но, как оказалось, опытный в своём деле человек: на два кольцевых шва он затратил не более 10 минут. Я держал в руках полуось, которая – в этом я не сомневался – теперь уже никогда не сломается (время подтвердило, что я был прав).

Я поблагодарил главного инженера и сварщика, объяснив, что могу расплатиться только бутылкой водки – последним из оставшихся у меня платёжных средств. Ответ был неожиданным: я ничего не должен, так как делал всё сам, а сварка ничего не стоит, водку же во время уборочной у них пить запрещено.

Почти до самого Челябинска погода оставалась благоприятной, хотя и несколько похолодало, но вскоре небо посерело, покрылось мелкими тучками, и стал накрапывать дождик. С этого момента нам стало совсем неуютно: укрыться от этой стихии без лобового стекла было невозможно. Но нам повезло, что мы успели добраться до дома, пока не начался настоящий дождь. Возвратились мы за несколько дней до 1 сентября, успев подготовить детей к школе: Дима пошёл в пятый класс, а Серёжа – в восьмой…

В июле следующего, 1975-го, года, также всей семьёй, мы совершили поездку в Мариуполь на недавно купленной новой машине – ВАЗ 2103 (общий пробег составил около 7 тыс. км). Мы погостили у всех маминых сестёр, встречались с моими двоюродными братьями и сёстрами, вдоволь накупались в Азовском море. Приезжал в Мариуполь и мамин племянник Валентин Бадасен, с которым я был уже знаком, а затем мы с Реной съездили к нему в Раздольное. Здесь мы пробыли три дня, успев отдохнуть от насыщенной частыми застольями мариупольской жизни.