Борис Емельянов - Снежинск – моя судьба

Вернувшись уже довольно поздно, он зашёл в свой кабинет и пригласил заведующего орготделом горкома Ю. Л. Тыщенко, который был ещё на работе. В понедельник утром я зашёл в горком партии, и Юрий Лукьянович рассказал мне о трагедии, очевидцем которой он оказался. Владимир Дмитриевич был сам не свой. Рассказывая о злополучной поездке, он никак не мог понять, в чём «провинился» перед Воропаевым. В какой-то момент Тарасова неожиданно повело на левый бок. Тыщенко не сразу осознал случившееся, полагая, что вскоре Владимир Дмитриевич выпрямится, но он продолжал оставаться в том же положении. Юрий Лукьянович вызвал скорую помощь. Оказалось, что Тарасова поразил тяжёлый инсульт…

Сердце его почти две недели поддерживало угасающие силы: 28 декабря, не приходя в сознание, Тарасов скончался. Многие в городе знали этого человека и искренно сожалели о его неожиданной смерти. Особенно уважали его фронтовики, так как он был для них свой: окончив в мае 1941 года Оренбургское училище зенитной артиллерии, он с первых дней Великой Отечественной войны участвовал в боевых действиях против фашистских частей.

Я продолжал исполнять свои обязанности, хотя особой активности, как и другие секретари парткомов, в это время не проявлял: мы ждали решения руководства Обкома партии по кандидатуре преемника Тарасова. Работа наша продолжалась в привычном ключе, но, как оказалось, лично меня ждал неожиданный сюрприз: в конце первой недели нового года в наш партийный комитет приехал заведующий орготделом Обкома Ю. В. Бабайлов. Я не понимал цели его визита, хотя официально он появился у нас для ознакомления с работой партийного комитета. Рассказывая о том, чем мы занимаемся, я вскоре заметил, что Юрий Владимирович не очень-то вникает в мои слова. Странное посещение было недолгим: высокий гость, не отягощая меня какими-либо расспросами, и сказал несколько одобрительных слов и уехал.

Через несколько дней заведующий общим отделом горкома Ю. С. Каюров сообщил, что меня приглашают в орготдел обкома партии. Во время поездки в Челябинск давний водитель горкомовской «Волги» Иван Шатунов неожиданно сказал: «А ведь мы не просто так едем: Вас наверняка будут рассматривать как кандидата на первого секретаря нашего горкома». Я такого поворота событий не ожидал, и выразил Шатунову сомнение, но он был уверен в своей догадке: «Зачем же с Вами решили переговорить именно в эти дни, когда вопрос о преемнике Тарасову давно назрел!».

По прибытии в обком я сначала зашёл в оборонный отдел, к В. В. Меренищеву, но тот не стал раскрывать карты, хотя наверняка знал причину моего приглашения. Всё прояснилось лишь в кабинете Ю. В. Бабайлова. Он сказал, что через 15 минут я вместе с ним пойду к первому секретарю Обкома Воропаеву, который обдумывает сейчас, кто будет возглавлять наш горком. Затем Юрий Владимирович объяснил, как следует вести себя с Воропаевым: не смущаться, отвечать на вопросы откровенно, чётко и лаконично. Несмотря на неприятный осадок, оставшийся после случая с В. Д. Тарасовым, я воспринимал Воропаева как опытнейшего партийного руководителя, но о его чисто человеческих качествах практически ничего не знал, так как на пленумах он редко когда позволял себе какие-то отвлечения от текста доклада, и всегда казался «застёгнутым на все пуговицы». Возможно, это было не совсем правильное о нём впечатление, и со своим ближайшим окружением он вёл себя более раскованно, но таким я его никогда не видел. Беседа с Михаилом Гавриловичем оказалась совсем не трудной, а к концу её я ощутил с его стороны явно благожелательное отношение ко мне.

Через несколько дней мне стало известно, что в обкоме принято решение рекомендовать меня на пост первого секретаря горкома. Хотя я уже был готов к этому, меня не покидала тревога: смогу ли справиться с такой непростой работой: ведь, по существу, мне придётся теперь отвечать за весь город! Знал я и то, что директор объекта Ломинский хотел бы иметь на этом месте не меня, а второго секретаря горкома А. В. Кесарева, что, конечно, добавляло мне и сомнений, и переживаний. Тем не менее, отступать было некуда. Я понимал, что в моей жизни начинается новый, чрезвычайно ответственный период.

19 января 1979 года состоялся пленум горкома КПСС. Продолжался он недолго. После представления моей кандидатуры и нескольких выступлений в поддержку прошло голосование, которое оказалось единогласным. Так я стал первым секретарём горкома партии Челябинска-70.

После пленума в банкетной «боковушке» городской столовой «Заря» было устроено совершенно неожиданное для меня застолье, на котором присутствовало человек десять – двенадцать, в том числе директор предприятия генерал-лейтенант Г. П. Ломинский, секретари горкома А. В. Кесарев и А. Л. Панасюк, председатель горисполкома Н. Д. Торхов и несколько сотрудников аппарата горкома. Настроение у всех было почему-то приподнятое, звучали тосты с поздравлениями и пожеланиями – в общем, всё шло так, как бывает в подобных случаях. Но в первый же «перекур» случилось то, чего я никак не мог ожидать. Ко мне подсел Георгий Павлович Ломинский и без лишних обиняков сказал, что мне с семьёй из 4-х человек нельзя оставаться в двухкомнатной квартире, и он уже подумал о более подходящем варианте. Как оказалось, речь шла о крупногабаритной 3-комнатной квартире, которая освободилась после отъезда из города бывшего его заместителя Николая Андреевича Голикова. Проявленная о моей семье забота настолько меня обескуражила, что в первые секунды я растерялся. С одной стороны, у меня невольно возникло чувство, близкое к благодарности, но с другой – смутила скоропалительность его предложения и то, в какой обстановке оно было сделано. В голове крутились самые разные мысли – от соблазна согласиться до полного отторжения нежданного «подарка». После несколько затянувшейся паузы, наполненной лихорадочными размышлениями, я дал отрицательный ответ. Ломинский явно этого не ожидал, но расстроился не из-за того, что не смог мне помочь, а потому что понял, что потерпел своего рода фиаско: ведь в случае моего согласия он мог рассчитывать на то, что я буду чувствовать себя своего рода должником и потому поддерживать любую его позицию. А Георгию Павловичу очень хотелось иметь покладистого секретаря горкома – такого, каким, между прочим, был для него Тарасов. По-своему он, наверное, был прав, но время показало, что мой отказ пошёл на пользу общему делу.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.