Аскольд Засыпкин - В памяти нашей гремит война. Книга 1

Весенняя пора всегда ассоциируется у человека с пробуждением природы, звонким журчанием ручья, пением птиц, хорошим настроением. Сельский житель сладко мечтает о весне только зимой. Хлопотами и заботой о дне завтрашнем – мысли его весной. Жизнь селянина в весеннюю пору – повседневный тяжёлый труд. Это вовсе не означает, что чувства тонкой материи неведомы ему. Скорей наоборот. Непосредственный контакт с природой позволяет глубже понять её. А взаимозависимость побуждает к бережному отношению.

В России испокон понятие весна, огород – единое, неразрывное. Огород для селянина, означает жить. Пусть небогато, но с уверенностью от нищеты. В военное время не иметь огород на селе означало умереть от голода.

И нам пора вскопать лопатой огород и посадить картошку. На ладошках рук появились сухие мозоли. К вечеру от усталости болят все мышцы. И так несколько изнурительных дней. Пока не сделаем основную работу в школу не ходим. Весенний день, говорили старожилы, год кормит.

Мама учила Артура и меня, как правильно держать лопату, копать и при этом меньше уставать. Картофель к посадке готовили загодя. Использовали неполный клубень – меньшую его часть. Ту что имела больше отростков (глазков). Так экономичней. Посадочный материал сортировали по сортам, проращивали. В каждую лунку при посадке закладывали древесную золу. Чем раскисляли почву и вели борьбу с вредителями.

Огурцы выращивали на высоких, специально сделанных из навоза грядах. Сверху делали борозды, в них засыпали землю, туда и высаживали огуречное семя. Накрывали посадки застеклёнными оконными рамами. Работы много. Однако такая технология позволяла в условиях холодной Сибири раньше и дольше получать хороший урожай. Но требовала обильного полива. Воду приходилось носить на коромысле вёдрами. В больших деревянных кадушках вода нагревалась перед поливом.

Я не любил заниматься прополкой огорода. Ползать на коленях, выщипывая каждую травинку, как того требовала мама. Из-за чего часто приходилось повторно «обнюхивать» каждый куст. Попросил площадь прополки сократить, взамен на заполнение бочек водой. Меня стали называть «главным водовозом». Хотя правильнее было бы – водоносильщиком. До ближайшего колодца метров триста. Спозаранку по холодцу со свежими силами с коромыслом на плече и дополнительным ведёрком в руке спешу к высокому «журавлю». Пока не набежали другие. Нужно наполнить две сорокаведёрные бочки, опорожнённые прошедшим вечером. Откуда брались силёнки у маленького худенького мальчишки? Удивлялись тётеньки.

От отца с фронта письма приходили очень редко и по-прежнему ничего интересного героического не содержали. А нам хотелось узнать о чём-то сногсшибательном, захватывающим, чтобы рассказать друзьям.

Те немногие солдаты, прибывшие с войны, искалеченные телом и душой, были немногословны. А если рассказывали ужасную правду о войне, когда выпьют горькой, да и то с осторожностью. Боялись. Людская молва проникающая. Шепот быстро расползался. А рассказывали и о том, как ходили в атаки на немецкие танки, вооружённые только глоткой и гранатой в лучшем случае да винтовкой Мосина, иногда без патронов, без поддержки артиллерией и танками. Военная тряпочная авиация была почти вся уничтожена уже в первые дни войны. Новые цельнометаллические самолёты, пушки и танки предстояло ещё сделать. И о том, как геройски погибали в неравном бою. И о том, как тысячами попадали в плен. Там зверски замученные фашистами, становились без вести пропавшими. И о том, как бездарные маршалы времён Гражданской войны, теряли свои штабы.

В цивилизованном мире принято считать «Война закончена лишь тогда, когда похоронен последний солдат». И сегодня никто не скажет точное число погибших и пропавших без вести солдат на войне. Кто их считал?

На селе нет лёгкой работы, но фронтовикам старались помочь с учётом их физических возможностей. Большинство жило в нищете, многие спивались от безысходности. Только физически и духовно крепкие, однорукие, одноногие, одноглазые, но не сломленные приспосабливались к жизни.

На долгие годы фронтовики были забыты государством. Непростительно и то, что, отдав всё, они чувствовали себя обузой.

Ослабевшие за долгую зиму, плохого питания и нехватки витаминов с наступлением весны сельчане оживали. Были и опухшие от голода. Без посторонней помощи не могли даже выйти из дома на улицу. Помогали соседи или родственники. Общее горе объединяло людей. Лес стал нашим гостеприимным другом, кормильцем. По ранней весне травы: медунки, саранки, берёзовый сок – всего не перечесть вошли в рацион питания. Летом ягоды, грибы ели как в сыром, так и пареном, вареном, жареном видах. Когда поспевала земляника (клубника) в лес выходило всё село и стар, и млад. Солили, сушили впрок. Упустить этот момент, что навлечь на себя беду.

Ягода-клубника – продукт чрезвычайно важный. Появление её приходило на то время, когда всё заготовленное на прошедшую зиму съедено, а новое ещё не наросло, не поспело. О хлебе не говорили, его просто не хватало. Ранней весной до пахоты мы дети ходили на хлебные поля искать колоски зерновых, что остались после осенней жатвы. И случайно не были найдены учениками школы после уборки. Если удавалось найти колоски – счастливая удача. В смолотое на жерновах зерно добавляли ягоду. Получались, так казалось, вкуснейшие лепёшки, выпеченные в русской печи на противне. Мама, Адька и я по ягоды шли каждый с ведёрком. Домой спешили только с наполненной посудой. Отстающему, это всегда мне помогали наполнить посудину. Успеть за ними набрать полное ведёрко у меня не получалось. Рука с крупной и спелой ягодой не могла миновать рот. В этом секрет отставания. Собранную мной ягоду, ссыпали отдельно, так как в ней была и неспелая. Хорошо, что есть не заставляли только свою. Вот было бы обидно. Перекусив вкусной лепёшкой, снова шли в лес. Успевай, пока есть ягода. Сушили её под солнцем на крыше дома. В ненастную погоду – на печи.

Сделав две ходки, мама разрешала нам сбегать порыбачить удочками на озеро к вечернему клёву. Озеро недалеко от нашего дома было образовано искусственной запрудой. Глубокое, непромерзающее. С одной стороны крутой склон, поросший лесом. Плакучие берёзы опустили свои кудрявые косы с золотыми серёжками над водой. Водная гладь, словно юная красавица, торопливо меняет цвет «лица», спешит удивить окружающий мир своей красотой до заката солнца. Противоположная сторона озера пологая, сбегающая огородами почти до самого берега. Что напротив запруды – равнина с густым камышом. За ним – зелёные поляны, на которых пасутся домашние гуси и коровы.