Борис Попов - Еще о войне. Автобиографический очерк одного из пяти миллионов

Три дня мы спали на досках, дожидаясь отъезда. 22 июня, после завтрака (в обычное время!) расположились в саду загорать, было воскресенье. Кстати, полк базировался от границы всего в 60 км. Были слышны какие-то взрывы, мы предположили, что проводятся ученья. Ни о какой войне и мыслей не было. И вдруг прибегает дневальный и объявляет нам боевую тревогу. Вот так, о начале войны – мы узнали в 9 утра. Такова была связь!

Немцы были осведомлены о месторасположении полка (их самолеты пролетали раньше над парком), но, видно, были более важные объекты для бомбежки. В предвоенные месяцы было зарегистрировано более 500 нарушений нашего воздушного пространства, что позволило врагу изучить всю систему советской обороны.

Автор позволит себе немного отвлечься от основного повествования, чтобы сообщить читателю, чем же были занята в эти часы немецкая авиация.

На рассвете 22-го июня она начала с одновременного, по минутам рассчитанного, удара по нашим аэродромам на глубину до 400 км. По немецким данным, к 23 июня было уничтожено 2852 самолета (к 11 июля – 6293, к 10 августа – 10000). По нашим данным это количество было значительно меньшим, но ничего другого нашему командованию не оставалось делать, как скрывать свои потери! (Д. А. Волкогонов назвал цифру потерь к 30 сентября 1941 года- 8166 самолётов. «Триумф и трагедия»).

Не случайно в конце войны так и не установили точное количество погибших. Все сведения о жертвах по разным причинам фальсифицировались.

И. Сталин в 1948 году назвал число погибших в 1941–1945 годах от 6 до 7 миллионов советских граждан. Во времена Брежнева официально было признано 20 миллионах жертв войны. Во времена перестройки (1990) М. Горбачев в своем докладе, посвященном 45 годовщине окончания войны, говорил о 27 миллионах погибших. Среди 20 мл солдат 4 мл погибших военнопленных.

Коль скоро мы уже отвлеклись от основной темы повествования, уместно напомнить, что в предвоенные годы по официальной статистике было репрессировано около 44 тысяч командиров, что составляло около половины офицерского состава Советской армии. К. Е. Ворошилов на заседании Военного совета 29 ноября 1938 года произнес следующие слова: «весь 1937 и 1938 годы мы должны были беспощадно чистить свои ряды, безжалостно отсекая зараженные части организма до живого, здорового мяса. Достаточно сказать, что за все время мы вычистили больше 4 десятков тысяч человек…». Последние «части зараженного организма» были расстреляны под Куйбышевом и Саратовом 28-го октября 1941 года. Это были ни в чем неповинные известные полководцы, командиры и создатели оружия и это в то время, когда немцы стояли под Москвой, а Ленинград был в блокаде.

Причиной столь массовых репрессий послужили действия немецкой разведки (RSHA) под руководством Гейдриха. Она фальсифицировала документы для советского руководства с целью вызвать неправильные решения. Так было с аферой Тухачевского. В результате этой интриги в 1937 году большое число старших и высших чинов военнослужащих Красной Армии были казнены. Об этом пишет Хельмут Вагнер в своей книге: «Der Krieg deutscher Geheimdienste gegen den Osten seit 1917», изданной в Берлине в 2011 году. (Война немецких секретных служб на востоке с 1917)

Факт фальсификации документов с целью устранения Тухачевского в послевоенные годы был признан еще в Советском Союзе на самом высоком уровне. (В 1961 году Хрущев рассказывал делегатам партийного съезда о том, как было сфабриковано дело маршала Тухачевского: немецкая разведка подсунула дезу-заговор (компромат) президенту Чехословакии Эдварду Бенешу, тот переслал ее Иосифу Сталину, трагический финал которого и последствия хорошо известны. Подробнее: бумагам был дан ход, а летом 1937-го был раскрыт «военно-фашистский заговор»).

Тем не менее, спустя 80 лет находятся так «называемые историки» (вот какими словами он рекомендуется читателям в рубрике «Мнения» в интернете: “Известный историк, литератор, полковник КГБ в отставке Арсен Мартиросян”), отрицающие этот исторический факт. В статье «Тайна 22 июня: второй эшелон заговора Тухачевского» написано, что поражения, которые испытывала Красная Армия в первые дни войны были результатом действий генералов. Этот историк пишет: «Очень даже похоже, я не стесняясь об этом пишу, что это была попытка умышленно устроить военное поражение, на фоне военного поражения осуществить государственный переворот со смещением Сталина. Я считаю, что это фактически второй эшелон заговора Тухачевского – тот провалился, а второй эшелон, к сожалению, остался… Не всех вычислили…» Не всех вычислили – это слова не историка, а бывшего работника репрессивных органов, которому всё мало жертв предвоенных репрессий в армии. Известно, что одной из причин поражений в начале войны была вынужденная замена опытных офицеров высших рангов (врагов народа) на молодых лейтенантов. О какой победе на шахматной доске против опытного партнера можно говорить, если шахматист не имеет еще достаточного опыта? А ведь фактически такое положение имело место на фронтах в первые дни войны после чистки рядов Красной Армии в 1937–1938 гг. Не один разумный человек не будет оспаривать этот факт. И только историк Мартиросян пришел к заключению, что поражения на фронтах красной Армии связаны с тем, что в армии остались «недовычесленные» генералы! Такое направление мыслей историка можно объяснить только желанием оправдать бесчисленные репрессии со стороны органов КГБ к своему народу. Можно предположить, что бывший полковник КГБ мог иметь к ним непосредственное отношение.

Через несколько минут после объявления боевой тревоги, я вместе со своими товарищами по эскадрону был уже у своих танков. Расчехлили и завели моторы и по одному стали выезжать из парка, где базировались. Остальные экипажи машин, находившиеся в удалении, явились позже, когда налетевшие самолеты уже бомбили площадку с укрытыми брезентом танками.

Покинув расположение части, танки первого эскадрона должны были сосредоточиться в лесу в 10 км от места базирования. По дороге к лесу нас начали бомбить немецкие самолеты. До этой бомбежки мы считали, что идут боевые ученья, и лишь при разрыве бомб, мы поняли, что началась война.

Первые дни полк совершал маневры, в основном укрываясь от вражеских самолетов. Переезжая из одного лесного массива в другой, мы тщательно маскировались, несмотря на это через некоторое время, как правило, прилетали самолеты и начинали нас бомбить. У меня сложилось мнение, что информацией о наших перемещениях немцы владели постоянно. Наших самолетов мы не видели ни разу.

Пока мы маневрировали, немецкие танковые соединения на правом и левом крыле Западного фронта продвинулись вглубь территории на 200 км и почти полностью окружили три армии, находившиеся в Белоруссии. Кольцо окружения они замкнули, взяв Минск.