Бетти Роллин - Сначала ты плачешь

Ну вот, теперь и лучшего своего друга я сделала несчастным. Впрочем, подступившее чувство вины меня не остановило. Следующей «жертвой» стала Эрика Абель – самая образованная и утонченная из моих подруг. Про-фессор, писательница, мать, умница, красавица, но с со-вершенно расшатанной психикой – едва ли не постоянно на грани нервного срыва. Узнав о случившемся, она долго не могла взять себя в руки. Никогда я не слышала ее такой. Как Лео, шепотом, заикаясь, она даже попыталась меня подбодрить: «М-мо-жет еще об-б-б-ойдется». Увы, попытка не удалась.

Далее на очереди были две лучшие подруги по колледжу: Джоан Саймон, в настоящем оперная певица, с ней мы жили в одной комнате (ее не оказалось дома), и проживавшая в Филадельфии Пат Фишер. Пат, как и Эрика, – себя, кстати, я отношу к тому же типу людей – соединяла в себе не совместимые, на мой взгляд, черты: силу и слабость. Звонок застал ее на пике эмоционального подъема. «Ты все преодолеешь, – внушала она. – Даже, если такое случится, ты справишься». Наверно, она права, повесив трубку, подумала я. Выдержу и вынесу. Но, Господи, избавь меня от этих испытаний! Ну, пожалуйста! Постой, постой – не ты ли давным-давно от Него отка-залась. С какой стати Ему помогать тебе?

Я легла. После разговоров по телефону стало легче. Я ощутила так нужную мне сейчас поддержку близких лю-дей. На кухне Артур готовил ужин. В его надежности я не сомневалась, но надолго ли его хватит, если все дейст-вительно произойдет. Если…

Артур Герцог III, автор нескольких своеобразных, обративших внимание публики книг, был самым привле-кательным мужчиной из всех, кого я знала. Мы позна-комились с ним за два года до женитьбы, на вечеринке. На нем был костюм в тонкую полоску и огромные очки; импозантный, уверенный в себе мужчина; умный и с чув-ством юмора. Плюс щербинка на верхних зубах по центру и легкое прорывавшееся время от времени заикание, открывших шлюзы для нерастраченных материнских чувств и заставивших меня тут же в него влюбиться. Он переехал ко мне и в совместной жизни оказался еще и оба-ятельным, восхитительным, остроумным, сексуальным, хотя и несколько эксцентричным. В нем невероятным образом уживались черты художественной натуры и само-уверенность баловня судьбы. Решив, что несомненно он достоин покровительства фортуны, я захотела выйти за него замуж. Но он вовсе не горел желанием на мне же-ниться, ссылаясь на предыдущий опыт (он уже был нес-колько раз женат), из которого следовало, что семейные отношения только все портят. А еще он считал монога-мию глупостью. Пришлось прибегнуть к обычному приему женщин и выдвинуть условие: женись или мы расстаемся. Что ж, придется выбрать первое, – согласился он. И летом в Дании мы поженились. Иногда мы ссорились, но жили довольно весело. Порой он излишне налегал на спиртное и тогда становился совершенно невыносимым, но, как со временем я убедилась, в основном словесно. Чего не ска-жешь о многих мужчинах с их красивыми фразами и мало-достойным поведением. В этом смысле – Артур им прямая противоположность. Между прочим, именно это меня в нем и подкупало. А его нежелание подыгрывать общественному мнению вызывало даже своеобразную гордость. В моем представлении оно свидетельствовало о цельности его натуры. В конце концов, то, что он ни-когда не целовал меня на кухне или на улице, не покупал цветы и не осыпал подарками, ничто иное, как продол-жение его достоинств. Разумеется, его мужской эгоизм не вызывал у меня восторга. И все же Артур это Артур – без лести, слащавости, угодничества и лжи. Именно таким он мне и нравился. В общем, вполне на уровне – не всегда обходительный, зато подлинный. К тому же интуиция под cказывала – он меня любит, пусть и без внешних знаков внимания. Любила его и я, если уж употреблять слово, смысл которого при размышлении над ним всегда вызывал у меня странное чувство.

И еще мне нравилось быть замужем. Нравилась сама мысль, что человек, с которым я занимаюсь сексом, член моей семьи – как говорится, все в одном флаконе. Я свила гнездо в восточном округе на пятидесятой стрит и была в нем счастлива. К сожалению, время от времени из-за придирок и неприятных стычек мир в доме нарушался. Постепенно я научилась по утрам выкидывать их из головы – до следующего конфликта. Часто предметом разногласий становилась супружеская верность. Он был ее противником, я – сторонником. Он считал супружеские обязательства предрассудком среднего класса, я объявляла его разрушителем семейных устоев. Причина же, на мой взгляд, заключалась в обществе, где не существо в об-ществе и отсутствующими в нем на сей счет правил – оба не понимали, как устроен брак и чего мы от него хотим. Попытки испытать друг друга (несмотря на извлеченные из них пару другую уроков) оказались весьма болезнен-ными.

Чаще всего размолвки вспыхивали из-за расхождения во взглядах. Начиналось обычно с неприятного разговора, перераставшего в перепалку, а затем в ссору. Оба пони-мали, что становимся заложниками семейной рутины. Вы-яснение отношений стало входить в привычку, от которой оба хотели, но не знали как избавиться. «Ты не согласна ни с одним моим словом», – кричал он. «Единственный спо-соб с тобой общаться – одобрительно кивать в ответ», – не уступала я. Он считал меня чересчур дотошной, я его – легкомысленным. И так без конца. И никто, ни мы сами, ни окружающие, не мог вырвать нас из этого заколдован-ного круга. В результате с каждым днем отношения ста-новились все хуже и хуже. И тут, в разгар нелегкого и истощавшего обе стороны противостояния, у меня обна-ружили рак.

«Давно ты видела Глорию Свансон? – начал Юджин. – Выглядит она, скажу тебе, дорогуша, ничуть не хуже про-глоченного ею грейпфрута». Юджин – мой парикмахер, чьи эмоционально насыщенные высказывания как нельзя лучше соответствовали его характеру. Наверно поэтому в то воскресное утро я сначала отправилась к нему. А заодно привести себя в порядок на случай совсем уж не-благоприятного развития событий.

После посещения в пятницу Зингермана встал вопрос, как провести остаток недели (в больнице я должна буду появиться во второй половине воскресенья). Утро субботы решила посвятить пустякам. Посетив Юджина, зашла в Блумингдейль 5 5 Сеть дорогих магазинов . Так или иначе, но даже простая прогулка по этой торговой империи безотказно поднимала мое настроение. Выбрав недешевые серебряные сережки, а к ним дорогие туфли, полюбовавшись нанесенным на палец пробным блеском для губ и побро-див еще какое-то время между прилавками с косметикой, я, наконец, вышла на залитую солнцем улицу.

Внезапно почувствовав в животе легкий толчок, – дей-ствие валиума 6 6 Успокоительное средство вот-вот закончится – решила вернуться домой. Дома Артур работал над книгой о событиях, связанных с землетрясением. Услышав, как я вошла, он тут же появился на пороге кабинета: «Ну, как ты?»