Эндрю Ллойд Уэббер - Снимая маску. Автобиография короля мюзиклов Эндрю Ллойд Уэббера

Репетиции едва ли прошли нормально. Огромное пустое пространство Central Hall поглощало Mixed Bag, и я переживал, что без приличной звукоусиливающей системы Дэвида Долтри просто не будет слышно. Алан Доггетт никогда не выступал на площадке таких размеров, и у него не было нужного опыта. Я так волновался, что хотел отменить представление, а беспечный подход Тима доводил меня еще больше. Мне стало казаться, что постановка безвкусная, и я боялся, что все это слишком непрофессионально для показа на публике.

Мне не нужно было так переживать. Несмотря на то что классическое первое отделение было слишком затянуто, задор «Иосифа» и заразительный энтузиазм его юных исполнителей преодолели все препятствия и завоевали сердца зрителей.И, невзирая на позднее время, было несколько горячо принятых выходов на бис, что предвещало дальнейшую судьбу «Иосифа». Даже Десмонд Эллиотт наконец проявил некоторую заинтересованность, впрочем, не думаю, что он видел будущее постановки вне школьных стен. Кое-что мы изменили. В попытке пойти по стопам «Excerpt from ”A Teenage Opera“», которая прошлым летом добилась невероятного успеха, мы удлинили сцену, в которой Фараон делает Иосифа своей правой рукой. Мы также добавили «подростковую оперу» – передвигавшийся детский хор «Joseph how can we ever say all that we want to about you» [16] «Иосиф, как мы когда-либо сможем сказать о тебе все, что хотим». . Эта строчка стала одной из центральных тем тогдашнего «Иосифа», хоть нам вскоре и пришлось переработать всю партию.

Однако подобные мысли были в тысячах миллионов миль от нас после оглушительной реакции на выступление. Я хотел, чтобы тот вечер длился вечно. Будет ли когда-нибудь другое представление, подобное «Иосифу»?

Утром 13 мая я проснулся от треска радио, сообщавшего, что в Париже происходят массовые протесты студентов, что они вспыхивают по всей Франции и уже угрожают Ницце. Новости обеспокоили меня, потому что я уже представлял себе пост-иосифскую холодную индейку, покупая билеты на дешевый рейс до Ви с Джорджем. Но самый ближайший к ним аэропорт, увы, находился на Лазурном берегу Ниццы. Во время ланча я получил телеграмму от Ви, в которой она писала, что аэропорт перекрыт. Так что мне пришлось попрощаться с мыслями о Ницце.

Я договорился об ужине с школьным другом Дэвидом Харрингтоном. Он всегда умел подбодрить. Между прочим, Дэвид – отец звезды «Игры Престолов» Кита Харрингтона. Дэвид, как и я, любит вкусно поесть.

Один из самых больших мифов, которые распространяют сейчас авторы кулинарных книг, – это то, что Лондон был гастрономической пустыней до их появления. Как метко отметила бы моя тетя Ви, это ерунда на постном масле.Британия может и не славилась первоклассной кухней, но и в ней было множество хороших ресторанов. Одним из них было место, которое украсило наш с Дэвидом вечер. Оно называлось Carlo’s Place и находилось на Фулхэм-Роуд рядом с газетным киоском, в котором за полцены продавались рекламные экземпляры последних музыкальных релизов. Обстановка ресторана – открытые трубы и кирпичная кладка – казалась бы невероятно модной в сегодняшнем нью-йоркском Митпэкинге. А за маринованные голубиные грудки можно было отдать душу. Carlo’s Place было особенным местом для меня. Именно здесь год спустя я написал на бумажной салфетке то, что стало ключевой темой «Иисуса Христоса – суперзвезды».

Было даже хорошо, что я договорился встретиться с Дэвидом. Тем утром в Times Educational Supplement появилась рецензия на «Иосифа». После нескольких неоправданных колкостей в сторону игры моего отца в первом отделении, достойном вагнеровской длины, рецензия переходила к тому, что «Иосиф» – довольно приятное представление, но ни одну из песен нельзя считать чем-то выдающимся, «тип христианского поп-крестового похода», кроме того, ритм чересчур зависел от «неустойчивого размера 4/4». Я довольно сильно расстроился, потому что особенно гордился, что момент, когда Иосиф обвиняет брата в краже, написан в размере 7/8. Я утешал себя тем, что, возможно, сочетание Mixed Bag и акустики в Central Hall ввело в заблуждение обозревателя Меерена Боуэна. Но больше всего меня зацепило, что в итоге он изрек слабую похвалу, мол «Иосиф» послужил «достаточным» доказательством, что однажды я «стану успешным композитором или аранжировщиком».

Черт подери, парень, я хотел быть им прямо сейчас. Если бы я остался в Оксфорде, я бы стал очень перспективным выпускником уже этим летом! В любом случае, ужин с Дэвидом немного приободрил меня, и я отправился в Брайтон побродить вокруг викторианских церквей и забыть о своих напастях. Пожалуй, я предавался размышлениям в феноменальном кирпичном нефе (намного выше даже Вестминстерского Аббатства) всемирно известного викторианского шедевра, в церкви Святого Варфоломея, когда на меня снизошла мысль, что я должен связаться с Роем Фезерстоуном из EMI и, вооружившись предсказанием мистера Боуэна, напомнить ему о том, что он говорил о моих аранжировках песен Дэвида Долтри.

В воскресенье события приняли, прямо скажем, неожиданный поворот. В Sunday Times под довольно безвкусным заголовком «Pop Goes Joseph» вышла рецензия, о которой дебютант может только мечтать. Единственным замечанием поп/рок критика Дерека Джевелла было, что «энергия, треск и запал» «Иосифа» пронеслись слишком быстро.Где же был Тим? Видел ли он эту статью? Он сказал, что отправится на «приватный» уик-энд, с, полагаю, той или иной спутницей. Я не мог дождаться возвращения в Лондон, чтобы найти Алана Доггета и купить ему выпить. В конце концов Тим нашел меня на Харригтон-Корт. Я заметил перемену в его всегда спокойном расслабленном поведении. Тим был в восторге. Нас восприняли как прорыв в мире поп-музыки! Без ущерба для нас обоих, погребенный в самом конце обзора, был не то, чтобы очень лестный отзыв о новинках Клиффа Ричарда, звездного артиста Норри Парамора.

На следующий день началось движение. По всей видимости, раздраженный неудачей Клиффа Ричарда и понимающий, что было бы неплохо ассоциироваться с «прорывом в мире поп-музыки», особенно, когда это прорыв произошел у тебя под носом, живая легенда Норри Парамор решил заняться «Иосифом». Вскоре он получил предложение записать альбом с «Иосифом» от Decca Records. И это не все! Decca хотели, чтобы в записи участвовали наши первые, и пока единственные, исполнители. Это были прекрасные новости, хоть мы и подумали, что, скорее всего, знаменитые артисты стоили бы Норри и Decca гораздо больше.

Но не обошлось без проблем. Во-первых, «Иосиф» был слишком коротким для двух сторон пластинки. Во-вторых, Норри хотел выпустить ее сам, то есть забрать большую часть нашего потенциального дохода. У нас уже был контракт на издание «Иосифа» с Novello’s, настоящим традиционным издательством. У Норри же несколько лет назад был не самый лучший период: на телешоу «That Was The Week That Was» немилосердно предположили, что не только профессионализм служит причиной того, что композиции Норри «случайно» появляются на оборотных сторонах пластинок топовых исполнителей EMI.