Александр Данилов - Слово о современниках. Эссе, интервью

Во время отдыха – душа компании, заводила всех розыгрышей, дружеских шаржей, шуток и удивительных приключений. Любил покупать продукты на Комаровском рынке, сам хорошо готовил, особенно у дружеского костра.

Родной Минск, Беларусь – это для него было все. Досконально знал историю родной Беларуси, родной язык и литературу.

Он никогда не сожалел о прожитых годах, всегда в душе оставался молодым. Жил проблемами своей страны и ради ее счастья был готов работать сутками. Уже покинув государственную службу, оставался загруженным под завязку, был полон планов и надежд, которым, к сожалению, не суждено было сбыться.

Последний раз супруга Владимира Николаевича, Нина Александровна, кстати, лауреат Государственной премии СССР в области журналистики, собирала родных, друзей и коллег в кафе «Чебуречная», что на улице Володарского. Собирала не случайно. Здесь молодой студент БГУ Владимир Севрук познакомился со своей будущей женой, чтобы затем вместе рука об руку пройти с ней всю свою жизнь.

На Московском кладбище на небольшой стеле скромно и по-военному строго выгравированы три имени: Севрук Сергей Владимирович (1954–1997), Севрук Владимир Николаевич (1932–2005) и Севрук Нина Александровна (1933–2010). Низкий поклон и светлая им память…

Данилов А. Н. Их выбрало время… // Беларус. думка. 2012. № 6. С. 76–77.

Всей душой поддерживаю проведение научного семинара «Ипатьевские чтения», посвященные 70-летию со дня рождения выдающегося ученого и организатора науки академика В. А. Ипатьева. Очень важно, что они проводятся по инициативе и в его родном Институте леса Национальной академии наук Беларуси. Мужество, подвижничество, жертвенность Виктора Александровича рано или поздно будут сполна оценены современниками. Убежден, что память об этом человеке и его делах будет долгой и светлой, а Ипатьевские чтения с каждым годом будут принимать все более масштабный и регулярный характер. Сюда будут приезжать ученые со всего мира, для которых наука – это неустанный поиск, одержимость и полная самоотдача в служении ее величеству Истине. И все это неотделимо от таких святых для каждого человека понятий, а для ученого тем более, как честность, порядочность, благородство, искренность, нравственность. Именно таким, по максимуму, сделал свой жизненный нравственный выбор Виктор Александрович и ему он следовал неукоснительно всю свою жизнь. Может быть, слишком завышенной покажется эта планка для некоторых наших современников и не каждому из них она будет по плечу. Но ведь и истина открывается не всем…

Имя Виктора Александровича Ипатьева широко известно в Беларуси, среди научной общественности стран, образовавшихся на территории бывшего Советского Союза, в дальнем зарубежье. И хотя родился он в далеком западносибирском городе Омске, в семье ученых-генетиков, однако его становление как ученого и гражданина происходило на Могилевщине, в стенах Белорусской сельскохозяйственной академии, где работали его родители. Отец Виктора Александровича – Александр Николаевич, член-корреспондент АН БССР, доктор сельскохозяйственных наук, профессор, был известным биологом, селекционером, сподвижником Н. И. Вавилова, много сделавшим в области селекции и генетики плодоовощных культур.

Известность пришла к Виктору Александровичу в пору зрелости, в силу высокой востребованности результатов его фундаментальных работ по реабилитации белорусских лесов после их радиоактивного загрязнения, вызванного аварией на Чернобыльской АЭС. Он был избран директором Белорусского НИИ лесного хозяйства (с 1992 г. – Институт леса НАН Беларуси), членом-корреспондентом, академиком Национальной академии наук Беларуси, сенатором Национального собрания Республики Беларусь, членом Президиума Национальной академии наук, с декабря 2000 по март 2001 г. исполнял обязанности Президента НАН Беларуси. Он стал реальным защитником академической науки от чиновничьего произвола. Это был смелый, мудрый человек, искренне радеющий за государственные интересы. Он никогда не считался со временем, мог поступиться своими личными и семейными делами. Был легок на подъем, никогда не кривил душой и не отнекивался, что это не его дело. Если ситуация того требовала – находил время и аргументы, чтобы защитить конкретного человека и его позицию. Не боялся брать на себя ответственность и никогда, ни при каких обстоятельствах не прятался за чужие спины. Он делал все, что мог, по максимуму, никогда не думая о последствиях для себя.

В. А. Ипатьев

Могу только констатировать, что академика Виктора Александровича Ипатьева сегодня очень не хватает нашей науке, нашей академии и, конечно же, нашей стране. Как много в его судьбе переплелось: приближенность к семье Вавиловых, гонения на генетиков и в связи с этим переезд, сродни бегству, в Горецкую сельхозакадемию, ранняя утрата отца. Далее – трудное восхождение в науке, поистине подвижнический труд по постчернобыльской реабилитации белорусских лесов, борьба с бюрократией за чистоту академической науки, отлучение от института, молчание (или умолчание, замалчивание) со стороны коллег и учеников.

Сейчас, вспоминая его решительные, подчас отчаянные поступки, начинаешь понимать, что это была не бравада или спонтанная реакция отчаянного храбреца-одиночки. По своему призванию, судьбой ему было определено быть служителем истины, рыцарем науки. И другим быть он просто не мог… Иначе это был бы уже не Ипатьев. Он достойно нес свой тяжкий крест – память предков, понимание науки и образа ученого, который был сформирован лучшими русскими исследователями. И стал их надежным охранителем. Этика семьи Вавиловых, а затем и Ипатьевых, интеллектуально и нравственно насыщенная среда его воспитания, мучительные переживания близких за судьбу науки, гонения на истинных ученых, забота о сохранении доброго имени Николая Ивановича Вавилова сформировали Виктора Александровича человеком исключительно совестливым, высоконравственным. Сегодня, увы, не все меня даже поймут, о чем, собственно, речь… Но так было, так должно быть в научном сообществе. Поступок по совести выплескивает глубинную энергию человеческой души и никогда не может обесцениться. В этом – первооснова человеческого существа.

Не хватает сегодня в науке личности такого масштаба, каким был Виктор Александрович, ученого такого мужества и решительности, человека исключительной нравственной чистоты и порядочности. Его донкихотство не все сразу поняли, так как некоторым его завистникам было трудно принять, что за его искренней, иногда чересчур откровенной государственной позицией не было никакой хитрости, злого умысла и тем более – личного карьерного интереса. Он в своей жизни никогда никуда не просился, не подличал, все, что было связано с риском, в том числе для здоровья, даже жизни, он брал на себя. Понимая, что на нем лежит ответственность за коллектив и конкретных людей, которые ему полностью доверяют, после катастрофы на Чернобыльской АЭС он без малейших колебаний переехал с семьей из благополучного Минска в «радиоактивный» Гомель, чтобы возглавить Институт леса. При этом я никогда от него не слышал, что подобное решение было героизмом или хотя бы смелым поступком. Таков был его нравственный выбор, так он понимал свой долг ученого.