Александр Каневский - Полное собрание впечатлений

Ну, а теперь отдельный рассказ о Берлинском дворце пионеров. Это действительно Дворец – огромное современное здание посреди леса. Во дворе – большой открытый бассейн, внутри – ещё два. Спортивный зал, театральный зал, мастерские. Зал Космонавтики, где ребята играют в макетах «Союза» и «Востока». Настоящие тренажёры, на которых мальчишки проверяют себя. Настоящий пульт управления, с телеустановками, тоже настоящими. На каждом этаже бары, с низкими стойками, столиками, стульчиками – здесь можно пообедать, выпить соку или поесть мороженого…

В субботу и воскресенье кружки не работают, занятий нет. Дворец принадлежит детям: плавай, рисуй, лепи, репетируй – сам, без педагогов. В эти дни взрослых не видно, только у бассейна прогуливается тренер, но не вмешивается ни во что, не делает никаких замечаний – за пловцами наблюдают дежурные мальчишки лет по двенадцать-тринадцать. Два раза в месяц – родительский день. Вместе с папами и мамами дети плавают, прыгают, играют в баскетбол, рисуют картины, катаются по детской железной дороге, которая окольцовывает дворец, вместе обедают.

В день, когда мы там были, команды юных акробаток, гимнастов и каратистов в огромном фойе демонстрировали свое искусство. Маленькие зрители им аплодировали, маленькие поклонницы вручали букеты цветов будущим чемпионам.

Со смешанным чувством покидал я этот дворец: было радостно, что сказочная Страна Детства существует, и было грустно, что меня туда уже никогда не примут.

В Берлине много дроздов. Город заполнен птицами, с четырёх утра они поют и звенят, как маленькие будильники. Поэтому мы проснулись рано, не дали Йоргу превращать завтрак в ритуальное пиршество (такие завтраки обычно заканчиваются к обеду), быстро собрались и поехали колесить по городу.

На Клостерштрассе стоит здание Верховного суда. Рядом с ним маленькое кафе, называется «Последняя инстанция». Мы вошли попить кофе. Йорг указал на большую толстую книгу с металлической обложкой, висящую на цепи над стойкой.

– Что это?

– Летопись. О завсегдатае этого кафе, самом большом пьянице и гуляке.

– О, я хочу посмотреть!

Йорг стал просить, чтобы мне разрешили раскрыть эту книгу. Бармен милостиво кивнул. Я бросился к стойке, с нетерпением откинул тяжелую обложку и… увидел своё изображение – книга состояла из зеркала, и каждый любопытный становился героем летописи…

Потом мы пили пиво в пивной «Петух Густав». Полюбовавшись рисунками на стенах, которые изображали важных петухов, кумушек-наседок и всякие куриные страсти, направились в Музей марки Бранденбурга.

Музей построен в начале двадцатого столетия по образцу средневекового замка и посвящён истории и культуре Берлина. Это очень большой музей – в нём сорок два выставочных помещения, огромное собрание художественных сокровищ, от готики до современности.

В зале механических музыкальных инструментов нам демонстрировали полифон с металлической пластинкой диаметром в один метр, шарманку-карусель, играющие часы. Музыка трогательная, наивная, сентиментальная… Я все ждал, что в танце появится Гретхен. Но вошел Йорг и увёл нас в зал фарфоровых и фаянсовых изделий. Здесь собрана уникальная коллекция поразительной красоты: вазы, фигурки, тарелки. Есть королевский фаянсовый умывальник с таким количеством вензелей и узоров, что просто святотатством было смывать в него грязь, даже королевскую.

В этом музее у нас вызвала особый интерес небольшая скульптура женщины, несущей на плечах здоровенного детину. Йорг объяснил, что здесь отражена история: когда-то жены спасли своих раненых мужей, унеся их от врагов. Но Людмила заявила, что скульптура очень современна, это про сегодняшних мужчин, которые сидят на шеях у своих жён. Её поддержали моя жена, моя дочь и даже Ирэна. Видя, что мы остались в меньшинстве, Йорг пообещал показать другую скульптуру – где женщина стоит на пьедестале из поверженных мужчин. Наши дамы притихли, мы мирно закончили осмотр и направились к главной цели своего путешествия – Дому-музею Брехта.

Вообще-то по воскресеньям он закрыт, но нам любезно разрешили его осмотреть. Мы были одни, не торопились, не бегали за экскурсоводом, а медленно ходили по комнатам, как будто пришли в гости к Брехту.

Дом расположен недалеко от театра, рядом с кладбищем, из окна рабочего кабинета видны памятники и густая тихая зелень – Брехта это успокаивало. Говорят, что дом хранит облик своего хозяина – мы в этом ещё раз убедились. Здесь жил человек огромного трудолюбия, поэт и мыслитель, причём, очень скромный. Простая обстановка, удобная для работы: книжные шкафы, несколько бюро, письменный стол. Белые стены, крашеные полы, на окнах нет штор, чтобы было больше света. Книги, книги, книги – три тысячи пятьсот экземпляров. На стенах – страшные африканские маски, Брехт увлекался ими. Об одной из них даже написал стихотворение «Как трудно быть злым». Я стоял у этой маски Злого и думал, насколько она неестественна здесь, в этом доме, где все пропитано доброй простотой и где жил удивительно щедрый человек.

Подвал в доме Брехта – это малюсенький ресторан на пять-шесть столиков. Он очень популярен: чтобы попасть сюда, надо записываться за несколько дней. Освещают подвал лампы-софиты, на стенах – эскизы декораций, фотографии Брехта, его семьи, соратников. Меню, в виде театральных программок, предлагает вам блюда, которые Елена Вайгель готовила своему мужу. Она была не только известной актрисой, но и великим кулинаром, поэтому блюд очень много, каждое имеет варианты приготовления, они идут под номерами: например, «Бульон № 4», «Бульон № 8» и так далее. Мы съели несколько «цифр» и убедились, что они очень вкусные, а «Паштет № 12» так понравился нашему прославленному кулинару Йоргу, что он пошёл на кухню и переписал рецепт…

Ступив во двор его дома, сразу понимаешь, что здесь живёт художник: каменные скульптуры, неочищенные от глины, словно только добытые из кургана; металлическая решётка забора начинается почему-то в середине двора и через пять метров обрывается; телега, въехавшая во двор, из которой навсегда выпрягли лошадь, зато на оглобле поселилась деревянная птичка; мини-пруд, заросший камышом, в нём плавают лилии и квакают лягушки… На окнах греются несколько кошек из глины, из дерева. Кошки прогуливаются по дому. Их изображения на картинах, на тарелках, на гобеленах… Когда-то здесь жил и сибирский кот Васька, подарок из России, но недолго: его убил какой-то охотник, никогда не видавший таких пушистых котов, – он решил, что это какой-то диковинный зверь.

– А собак вы не любите? – спрашиваю я.