Григорий Луговский - Парадоксы свободы. Размышления о воле и пустоте

Любая свобода относительна. Но следует понять, относительно чего существует эта относительность. Вся наблюдаемая нами действительность состоит из множества систем – организмов и организаций, в той или иной мере открытых или замкнутых. Системы могут пересекаться, включаться одни в другие в качестве подсистем, синергетически подпитывать друг друга и конфликтовать. Фундаментальным принципом любой системы является ее отношение к свободе, к дозволенному и запрещенному. Замечу, что свобода не относится ни к дозволенному (как нужноделать), ни к запрещенному (как не нужноделать), поскольку она является источником для обоих. Ее главный принцип – внесистемность. Основная задача любой системы – отобрать из числа предлагаемых в рамках имеющейся свободы вариантов поведения дозволенные и запрещенные. Между собой системы конфликтуют или «дружат» именно исходя из набора этих устоявшихся правил поведения.

Поскольку каждый космос плавает в каком-нибудь хаосе, в основе любой системы лежит свобода, из творческой переработки которой и создается «тело» этой системы. Чем шире база, подпитывающая систему, тем сильнее, богаче и жизнеспособнее такая система. Однако, слишком широкая база, создает и угрозу системе. Чем больше свободы может позволять система, тем меньше она космос и больше хаос. Нарушение баланса порядка и свободы в пользу свободы разрушает систему. Чаще всего на ее основе возникает множество мелких систем.

По отношению к такой системе как сознание, питающей и организующей ее средой выступают природа (в том числе внутренняя природа, включая бессознательное) и окружающая культура. Если система признает себя подсистемой довлеющей над ней надсистемы, то ее индивидуальность сводится к минимуму. Такая система является просто кирпичом в стене надсистемы (конформизм). В случае же, если формирующаяся система сознания не удовлетворяется предлагаемым надсистемой набором методов поведения (дозволенное и запрещенное), она обращается за опытом к подсистемам (природа, бессознательное), либо антисистемам (враждебные данной надсистеме системы), расширяя тем самым базу своей свободы. Как видим, свобода нигде не представлена «сама по себе», она всегда включена в некие существующие системы, даже если существование этих систем только умозрительно (например, «божественное», «бессознательное», «дьявольское», «сверхъестественное» – не более, чем условные системы, созданные сознанием). Поэтому свобода, хаос всегда предстают нам в неких «обличьях», проявляются через носителей.

Вероятно, «свободу вообще», как и «пустоту вообще» мы воспринять не можем. А значит, любая свобода всегда «чья-то», то есть имеет границы своего проявления и «юрисдикции». И каждая система питается определенной, открытой ей свободой, причем в той мере, которую позволяет себе сама. Так, должна существовать «свобода физическая», «свобода химическая» и далее – до социальной и психической. Какая из двух последних свобод сложнее, или выше – вопрос не простой. Думаю, что наше психе теснейшим образом переплетается с социо. Социальное

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Характерна в этой связи цитата из С. Грофа: «Встреча с Абсолютным Сознанием или отождествление с ним не единственный способ пережить высший космический принцип, или абсолютную реальность. Второй тип переживаний, которые как будто бы удовлетворяют искателей окончательных ответов, особенно удивителен, ибо не имеет определенного содержания. Это отождествление с Космической Пустотой и Ничто, Небытием, которые описаны в мистической литературе просто как Пустота. Важно подчеркнуть, что отнюдь не все переживания пустотности с которыми мы можем столкнуться в необычных состояниях, можно назвать Пустотой. Люди очень часто используют этот термин, описывая неприятное ощущение отсутствия эмоций, инициативы или смысла. Чтобы это состояние заслуживало называться Пустотой, оно должно отвечать весьма особым критериям. Когда мы сталкиваемся с Пустотой, мы ощущаем ее как изначальную пустотность космического масштаба. Мы становимся чистым сознанием, воспринимающим это абсолютное ничто, но в то же время испытываем парадоксальное ощущение его сущностной наполненности, насыщенности. Этот космический вакуум являет собой абсолютную полноту, ибо в нем, кажется, присутствует все. Он ничего не содержит в конкретной, явленной форме, но словно бы заключает в себе все бытие в его потенциальной форме. Вот таким парадоксальным образом мы можем выйти за пределы обычной дихотомии между пустотой и формой, или существованием и не-существованием. Однако возможность такого разрешения нельзя адекватно передать словами; постичь ее можно только в переживании». (С. Гроф. Космическая игра)