Кунави Писатель - Тропа, которую проложил я. Как найти лучшую работу на свете и почувствовать себя дома за тридевять земель

Но мгновение спустя – один или два шага, один или два порыва ветра – я понял, что сделал все именно так, как должен был. Не должно быть никаких символов! По этой же причине мне всегда казалось странным существование всевозможных музеев подневольного труда, коими полон американский юг.

Музеи – определенно дело рук власть имущих как напоминание о том, что одни всегда будут считать себя выше других. Пусть знание об этом сохраняется в книгах. Например, в такой книге, как эта, где писатель, путешественник, волонтер – другими словами, трудяга (в моем понимании от слов «трудиться» и «бродить» / «бродяга»), а самое главное – свободный человек, пытается проверить на собственном опыте, возможен ли свободный труд как таковой или мы обречены на вечную работу, строя музеи самих себя – рабочих, придумывая все новые и новые символы своей несвободы.

Обо всем этом и повествует эта книга – первая в цикле «Рассказов трудяги», назовем его так.

Отправление: церковь Сан-Даниеле.

Объекты на пути: холм Сан-Пьетро, Ригой.

Прибытие: площадь 3 Ноября.

Уровень сложности: простой.

Время в пути: 1 час.

Протяженность: 1 километр.

Перепад высот: 40 метров.

Характер местности: легкая прогулка, панорамные виды.

1 марта

Приключения начались сразу. Вечером того же дня я поехал в Падую на встречу с другими волонтерами из нашей группы, откуда мы должны были отправиться на машине в Ламон. На вокзале Санта-Лючия ремонт, ужасный шум. Только с третьей попытки купил билет: автомат по продаже билетов то и дело отказывался работать. Поезд опоздал. Затем ехал медленнее, чем должен был. Я почувствовал неладное, но не волновался, потому что был предупрежден заранее – в Италии это случается часто. В итоге проехал остановку Кастельфранко-Венето – пересадочный пункт между Венецией и Падуей. Выскочил на безымянной остановке, посмотрел вслед уходящему поезду и только через минуту-другую понял, что забыл в поезде сумку с компьютером: две схватил, а третью оставил. Она лежала на верхней полке. Стою один на пустом перроне. Италия…

В Падуе меня ждало десять человек. Денег на телефоне нет – позвонить не могу, даже отправить смс-сообщение. Вернуться обратно – не проблема, нужно только дождаться поезда в противоположном направлении, пересесть в Кастельфранко, но остальные волонтеры максимум через час уедут. Как я буду добираться до Ламона? А черт его знает… Я даже не знаю точно, где он находится. Где-то в горах… Нужно было обязательно позвонить.

Рядом со станцией я обнаружил парковку и стал просить у прохожих телефон. Сначала у женщины, которая возвращалась из магазина. Телефона у нее не оказалось. Потом у мужчины, который выгуливал собаку. Он тоже не взял с собой телефон. По-английски никто не говорит. Вообще ни слова! Спустя какое-то время вернулась женщина. Нашла телефон! Я попросил ее набрать нужный мне номер. Поговорил с Мартой, координатором нашей группы, объяснил, что пропустил остановку и попросил дождаться меня в Падуе. Вернул телефон моей спасительнице. Без единого слова по-итальянски или по-английски (объяснялись языком взглядов и жестов) мы нашли общий язык и уже спустя мгновение обнимались и целовались. С собой из России я взял несколько сувениров, как раз для таких случаев, в том числе несколько матрешек. Знаю, глупо. Никогда раньше этого не делал. Но в этот раз почему-то захотелось. Подарок ей понравился и она сказала, что никогда меня не забудет. В ответ я сказал тоже самое и еще раз поблагодарил за помощь. Таким было мое первое общение с итальянцами.

Одна проблема была решена. Оставалась вторая – сумка. Насчет потери компьютера я не сильно переживал. Он был старым и тяжелым. Где-то в глубине души я даже был рад от него избавиться. Все ценное я сохранил на отдельном носителе. Я всегда так делаю во время путешествий – на случай потери компьютера. И вот это произошло. Но в одном из карманов сумки лежала распечатка моего личного дневника за последние пять лет, так сказать, «Петербургский период», и открытки от друзей по переписке со всего мира. И то и другое было для меня очень ценно. «Вряд ли какой-нибудь итальянец, найдя мой дневник на русском языке, станет его переводить, скорее просто выбросит», – подумал я. Но и представлять обратное не хотелось. Решил, что по прибытии в Падую обращусь в бюро находок. Нужно было придумать, как объяснить ситуацию.

Первый раз в жизни мне пришлось воспользоваться карманным разговорником, который я купил в день отъезда в Доме книги на Невском. Тоже никогда раньше этого не делал. Думал, что это бесполезная вещь: скажешь два слова, а то, что услышишь в ответ, все равно не поймешь. Но разговорник мне пригодился. В нем я нашел фразу «Я потерял сумку», переписал на станции номер поезда, на котором ехал, а дальше просто нарисовал на листе бумаги картинку: сумка – компьютер – конверт А4 (с дневником) – конверт А5 (с открытками) – провод от компьютера и компьютерная мышка – футляр от очков. Номер контактного телефона Марты и адрес волонтерской организации. Через тридцать-сорок минут приехал обратный поезд, и я вернулся на одну станцию назад.

Как только оказался в Кастельфранко, в голову пришла гениальная мысль: чем терять время и обращаться в бюро находок в Падуе, я пошел прямиком в отделение полиции на станции. У меня было немного времени в запасе. Показал бумажку. К счастью, один из полицейских, а всего их было двое, дежуривших в тот день, говорил по-английски (и говорил довольно хорошо). Кроме того, был в Санкт-Петербурге в начале 90-х. Мы сразу нашли общий язык: «Руссиа», «Эрмитаж», «коммунисто»… Он позвонил куда-то и уже через две минуты мою сумку искали непосредственно в поезде. Шанс найти пропажу был: один процент из ста. Полицейский так и сказал. В «мафиозной» Италии бесхозные вещи долго не залеживаются, особенно техника. Но у меня было хорошее предчувствие. С того момента, как я выскочил из поезда, прошло чуть больше часа. «Сумка, должно быть, еще лежит на своем месте», – думал я. Пора было снова ехать. Мы попрощались, и я отправился в Падую, на этот раз в нужном направлении.

Когда объясняли детали встречи, предполагалось, что на станции будет растянут большой флаг с эмблемой волонтерской организации, чтобы найти друг друга. В результате меня встречали прямо на перроне (кстати, слово «перрон», как-то не вяжется у меня с заграницей, скорее платформа, так же как, впрочем, и вокзал – скорее станция), так как ждали уже два часа. Хесус – один из волонтеров, написал мое имя еле заметной ручкой на пустом подарочном пакете местного сотового оператора «Уинд» – купил телефон. Внутри был чек и пустая бутылка из-под воды. Очень трогательно. Нет, серьезно. Никто никогда меня раньше так не встречал – чтобы с именем. Часа два – было уже темно – мы ехали в Ламон. По дороге знакомились. Я рассказал историю про сумку. Всем понравилось. Где-то на полпути до Ламона позвонили с радостной новостью – нашли мою сумку! Я хоть и старался не думать о ней, но все равно переживал. Читал о том, как писатели теряли рукописи и никогда их больше не видели. И вот это случилось со мной, в XXI веке – веке компьютеров: потерял и рукопись, и сам компьютер. Марта договорилась, что я заберу ее через неделю.