Николай Соколов - К расцвету общерусской цивилизации (об идеологии Союзного государства России и Беларуси)

Итак, вторая половина 1980-х – 1991 годы. Это – последние годы до крупнейшей геополитической катастрофы конца ХХ века: разгрома СССР в «холодной войне». Псевдоисторики и специалисты по психологической войне с общерусской цивилизацией вбросили в массовое сознание миф о том, что главной причиной краха экономики СССР стало резкое падение мировых цен на нефть вследствие сговора США и Саудовской Аравии. Однако, на самом деле, существовали более глубокие экономические, социальные и политические причины поражения СССР.

Одна из целого ряда таких причин – принятие объективно нужного «Закона о кооперации» одновременно с отменой монополии государства на внешнеэкономическую деятельность и предоставлением большей экономической свободы госпредприятиям. Аналитики Совета Министров СССР предупреждали, что итоговая редакция «Закона о кооперации» в конечном счете ухудшит ситуацию на товарных рынках страны и обусловит дополнительную криминализацию экономики. Так и случилось.

Кооперативы создавались, в основном, при действующих предприятиях и местных Советах, а кооперативное движение в целом быстро превратилось в инструмент обогащения партийно-комсомольской номенклатуры и связанных с ней руководителей предприятий. Через несколько лет они станут "новыми русскими". В связи с отменой государственной монополии внешней торговли, к началу 1990-х на внутренний рынок стало поступать – при тех же объемах производства – примерно на 20 процентов меньше продукции и товаров. Одновременно на полную мощность был запущен "станок" по печатанию советских рублей; дефицит бюджета СССР покрывался (на бумаге) кредитами Госбанка СССР, то есть ничем не обеспеченными бумажными деньгами. В результате у населения на руках и сберкнижках скопились десятки миллиардов рублей, на которые купить было нечего: полки магазинов почти опустели. Можно было только «достать». При этом любой простой труженик знал, что существуют спец. совхозы и спец. цеха по производству дефицитных продуктов и спец. распределители для партхозноменклатуры, которая далеко не бедствовала. Антиалкогольная кампания была доведена до абсурда, когда вырубались виноградники, когда проблемой стало купить даже бутылку водки к какому-нибудь юбилею. Следствием всех этих "странностей" реформ за годы перестройки стала полная дискредитация власти и КПСС, усталость населения от идеологического вранья последних десятилетий.

Идеологи псевдолиберальных реформ на всю мощность включили пропагандистскую машину о "рыночном" чуде, которое якобы способно быстро преобразовать экономику страны. "Нельзя быть немножко беременной", "нельзя перепрыгнуть пропасть в два прыжка" – вот расхожие афоризмы, которыми дурманили головы нашим согражданам, обосновывая необходимость скоротечных реформ.

Пропагандистская машина ЦК КПСС, используя монопольное положение в средствах массовой информации, превратила понятие "рынок" в некий фетиш, которому все были обязаны поклоняться. На любые высказывания и материалы о необходимости взвешенного, осторожного подхода к реформированию экономики и социальной сферы было наложено информационное "табу". Массовым стало идеологическое мифотворчество о неэффективности государственной собственности, "уравниловке", неэффективности колхозов и совхозов. В большинстве союзных республик средства массовой информации денно и нощно трубили о том, какой продукции и товаров и сколько из республик вывозится, "забывая" о том, что в эту республику ввозится.

Кое-где, особенно на Украине и в Прибалтике началась самая настоящая информационная война против России-СССР. Ее основные лозунги: «хватит кормить Россию», «нам нужна независимость». Местные элиты поняли, что с ослаблением Союзного центра под флагом реформ можно начать безнаказанно воровать. И воровать по-крупному.

Псевдорыночное мифотворчество падало на благодатную почву. Дадим только один пример.

Февраль 1991 года. Город Горький. Идет совещание последнего партхозактива Горьковской области. Приглашенный из Москвы автор этой книги, ученый-экономист, выступил с докладом по комплексу проблем перехода к рыночной экономике. Суть доклада – альтернатива модной в 1990-91 годах программе рыночного реформирования экономики "500 дней". Причем, альтернатива – не в смысле целей, а в смысле методов реформирования: переводить экономику на рыночные рельсы предлагалось на плановой основе, соразмеряя задачи каждого этапа со следствиями во избежание социальных жертв, т. е. безо всякой "шоковой терапии". В зале присутствовало примерно тысяча человек. И лишь один из них – профессор-политэконом одного из горьковских вузов – робко поддержал докладчика. Остальные молчали. Всем хотелось рыночного чуда.

На усталости, доверчивости и ожиданиях народа и "сыграли" политики, развалившие СССР, а чуть позже, в 1992 году – и ортодоксальные либерал-реформаторы. С 1 января того года правительством г-на Гайдара была объявлена «либерализация цен» при одновременном введении налога на добавленную стоимость (Закон Российской Федерации от 06.12.1991 г. «О налоге на добавленную стоимость» введён в действие с 1 января 1992 г. Постановлением Верховного Совета РСФСР от 06.12.1991 г. Этим же постановлением было отменено взимание налога с продаж).

Тогда многие российские специалисты предупреждали, что единовременная, без какого-либо переходного периода «либерализация цен» одновременно с введением нового для России налога, прямо затрагивавшего собственные оборотные средства предприятий, приведет к гиперинфляции и кризису платежеспособности в реальном секторе экономики. Экономика России того периода существенно отличалась от экономик Польши и «банановых республик», на которых уже были проведены «шоковые» эксперименты, и масштабами, и степенью концентрации производства, монополизации. Западные советники настояли на проведении «шоковой терапии», единовременной «либерализации» цен и введения такого характерного для рыночной экономики налога, как НДС. Под трескотню средств массовой информации о скором рыночном чуде была проведена блестяще «отрежиссированная» операция по финансовому удушению российской промышленности и сельского хозяйства. Нужно сказать, что мировая практика знала прецеденты перевода «командных» экономик на рыночные рельсы. Например, в послевоенной Японии второй половины 1940-х годов процесс «либерализации» цен осуществлялся поэтапно, в течение примерно 4-х месяцев, без одновременного введения новых рыночных налогов.

Неявные цели «шоковой терапии» для России, очевидно, были иными, чем явные и неявные цели реформ для послевоенной Японии. «Центр взаимозависимой вселенной … Вашингтон, округ Колумбия» (так определил источник мировой власти известный ненавистник России З. Бжезинский), позволил японской экономике встать с колен. В России же вследствие гиперинфляции и дополнительного изъятия оборотных средств в форме НДС большинство предприятий быстро осталось без денег; примерно половина из них в последующем так и не смогла оправиться от финансового удара 1992 года. Массовым явлением стала неплатежеспособность организаций, резкий спад объёмов выпускаемой ими продукции, работ или услуг, банкротство предприятий, взрывной рост задолженностей по заработной плате и перед бюджетами всех уровней. Основной формой взаиморасчетов между предприятиями на многие годы стал «бартер». Экономика страны вместо «рынка» скатилась к натуральному хозяйству. На селе натуральное хозяйство стало основой существования крестьянства. Те же процессы с разной степенью интенсивности происходили и в других республиках бывшего СССР.