Олеся Рябцева - Без дураков. Лучшие из людей. Эхо Москвы

С. КОРЗУН:Валерия Ильинична, вернемся все-таки в года так 1968–1969…

B. НОВОДВОРСКАЯ:Давайте, не будем туда возвращаться…

C. КОРЗУН:Они для меня интересны. Да, немножко расскажите. Как девушка, окончившая школу с медалью, с золотой, с серебряной, кстати?

B. НОВОДВОРСКАЯ:С серебряной.

C. КОРЗУН:Мы не будем в деталях. Вам страшно не было вот первый раз? Вы заводилой были в разбрасывании листовок, в других делах? Страшно не было чисто по-человечески? Что Вами двигало?

В. НОВОДВОРСКАЯ:Вы знаете, сейчас страшнее. Потому что тогда мне было 19 лет. Я верила в народ. Я искренне считала, что люди задавлены КПСС, что они подчиняются под угрозой силы. Что как только их перестанут насиловать, они немедленно с радостью, с восторгом начнут пользоваться свободами и правами и начнут строить капитализм. В конце 80-х годов была эта иллюзия, когда собирались на Манежной сотни тысяч, когда в 1991 году люди побежали к Белому дому. А вот в 1992–1993 годах, когда эта иллюзия кончилась, стало очень страшно, когда КПСС распустили, люди вместо того, чтобы вздохнуть с облегчением… Да, многие вздохнули. А кто-то пошел и вступил в КПРФ. Когда люди стали добровольно голосовать за Жириновского. За Путина они, между прочим, тоже добровольно голосовали.

В. НОВОДВОРСКАЯ:Их никто с автоматом не тащил к урне. И не показывал вот на эту строчку. Что значит приемник Ельцина? Ельцин ошибся, это уже было ясно к моменту выборов. Уже было понятно. Потому что Путин с чего начал? Первый жест нового премьер-министра, самый первый – восстановление барельефа Андропова на Лубянке. Все. Хоть бы второй. Первый! Все стало ясно, что он будет строить, какая будет система. Ну, а когда началась вторая чеченская, когда пошли взрывы домов, и когда очень искусно заманили Басаева на территорию Дагестана, это же все было очень прозрачно, было понятно, что нужна война. Тогда уже все совсем стало ясно, нормальному человеческому сознанию. А россиянам ясно не стало. Они за это проголосовали. Вот это действительно страшно. Страшно, когда добровольно… помните, у Вознесенского есть стихотворение. «Не выносимо, когда насильно, а добровольно – невыносимей». Вот с этой олимпиадой. Восторги, которые льются. Там люди чокаются, пьют пиво, падают от восторга на клумбы, в сугробы, кто куда. Они что совсем тупые? Они не понимают, они не помнят, что такое была олимпиада 80-го года?

С. КОРЗУН:Вы смотрите, как в Южной Корее горевали по этому поводу. Второй раз баллотировались…

B. НОВОДВОРСКАЯ:Южная Корея давно уже прошла период авторитаризма. Это демократическая страна. И понятно, чем вызван был авторитаризм. Рядом Северная Корея. Они страховались. А вот не знаю, что у нас будет в 2014 году, не хочется каркать, но сегодня, завтра и послезавтра и еще через 5 лет для Путина и для его приемников, и для всего честного народа с Лубянки, который обсел Россию, как горшок с медом, это же для них индульгенция на любые действия. Вы мне говорите «коньки». А я Вам говорю: Ходорковский будет сидеть, и как бы ему еще не добавили срок. Вы говорите мне «лыжи», а я говорю: Светлана Бахмина не сможет воспитывать своих детей.

C. КОРЗУН:Нет, 1980-е тоже. Афганистан и соответственно многие же не приехали. Бойкот олимпиады и продолжилось…

B. НОВОДВОРСКАЯ:Мы просили, хотя нам обещали за это 64-ю статью за измену Родине, тем, кто это подписывал: «Не приезжайте». Соединенные Штаты не приехали. Но ведь олимпиада состоялась и песенка тоже была. Да, «До свидания, наш ласковый Миша, возвращайся в свой сказочный лес».

C. КОРЗУН:Как же Вы не любите эту песенку.

В. НОВОДВОРСКАЯ:И берлинская олимпиада состоялась. А потом через 2 года после этой олимпиады непосредственно дальше, значит, Мюнхенский сговор, хрустальная ночь и Вторая мировая война. И эта олимпиада – это гроб, понимаете, для Сутягина, для Данилова. Я думаю о том, что Путин не даром не подписал помилование Данилову и Сутягину. И вот сейчас все покрыла эта мощная индульгенция. Это просто лицензия на отстрел.

С. КОРЗУН:Валерия Ильинична, а друзей у Вас много? По жизни настоящих. Не соратников, может быть. Или Вы не делаете различия между друзьями и соратниками?

B. НОВОДВОРСКАЯ:Ну, соратники – это члены партии, члены демократического союза. Ну, или коллеги по «Нью Таймс». Или по «Эхо Москвы». И по «Свободе», а все остальные, которые там не работают, не здесь, не там, и в партии не состоят, единомышленники. И друзья у меня могут быть только из единомышленников.

C. КОРЗУН:А вот Константин Боровой один из таких?

В. НОВОДВОРСКАЯ:Ну, Константин Боровой – это точно соратник и сподвижник.

[ЗАПИСЬ] КОНСТАНТИН БОРОВОЙ:Я восхищен Валерией Ильиничной уже много лет. Преклоняюсь перед ней. Хотя мое восхищение началось еще в те времена, далекие, советские, когда она первая произнесла очень емкую, очень верную фразу: «Долой советскую власть». Меня восхищает в Лерочке больше всего ее несгибаемость. В тот момент, когда огромные, сильные мужики начинают пускать слезу, сгибаются под силой обстоятельств, она не сдаст – это очень сильная женщина.

С. КОРЗУН:Опять возвращаюсь к вопросу, который задавал. В другом преломлении. Вы на самом деле такая несгибаемая? Вам не бывает страшно? Потому что самые смелые люди говорят, что страх они испытывают, просто умеют его преодолевать.

B. НОВОДВОРСКАЯ:Помните, что Иешуа Ганоцри говорил на эту тему? Правду говорить легко и приятно. Кстати, вот феномен Константина Борового. Ладно, я диссидент, я отпетая, что с меня взять. А вот с точки зрения нашего эстеблишмента он приличный человек, и деньги у него были, и биржу создал, и бизнесом занимался, и депутатом был. Как ни как представителем власти. И посмотрите, что он делал во власти в качестве вот этого представителя. Комитет анти-анти НАТО организовал. Чечне пытался помочь один из всех. Чеченцы его всегда другом считали и считают. И сегодня, когда все стараются выжить и куда-то пролезть, или отсидеться, почти все. Смотрите, что он делает. Каждый день на сайте. Владимир Владимирович. ком выходит свежий анекдотик.

Где фигурируют знакомые нам персонажи. Сурков, Иванов, Путин…

C. КОРЗУН:А толку?

В. НОВОДВОРСКАЯ: Толк, может быть, будет через 1000 лет, может быть через 100. Может быть через 10. А, может быть, толка не будет вообще. Но так получается, что Иисус Христос тоже зря влез в эту историю. Да, в 33 году. А толку то. Потом была инквизиция. Были все равно и разбойники и бандиты, мздоимцы и предатели. А сколько было иуд. Ведь Иисус Христос не излечил человечество. Значит что? Не надо было? И Голгофа была зря?