Юрий Мухин - Дуэль с нечистой силой

Это прикинуть не очень сложно. По данным «Российского статистического ежегодника», в 1990 г. в Советской России проживало 148 млн. человек, а валовой внутренний продукт составлял 1102 млрд. долларов США (число занижено, но возьмем его – официальное!). На душу советского населения Советской России приходилось 7446 долларов. А в Южной Корее в этом же 1990 г. – 5917 долларов. То есть средний гражданин РСФСР был богаче среднего южного корейца на 26 %. А в 1993 г. средний душевой валовой продукт ограбляемой «пятой колонной» России составил 1243 доллара – в шесть раз ниже, чем в 1990 г. и уже в шесть раз ниже, чем в Южной Корее в 1993 г.! По данным ЦРУ (теперь уже завышенным), в 1999 г. душевой валовой продукт России – 4200 долларов, а Южной Кореи – 13300. Если бы Россия оставалась советской и в составе СССР, то нет оснований полагать, что соотношение 1990 г. сильно бы изменилось не в пользу СССР. То есть, сегодня у среднего российского гражданина душевой валовой внутренний продукт был бы на четверть выше, чем у Южной Кореи, или в пределах 16 000 долларов, а это в четыре раза больше, чем сегодняшние 4200. Надеюсь, понятно, за что ни в одной стране «пятую колонну» не любят?

Не принимать меры против превращения России в фашистское государство преступно, поскольку никакая Конституция не является препятствием для фашизма.

Что же касается кажущегося страха перед фашизмом населения и демократических институтов власти государства, то следует вспомнить, что население и демократические институты власти таких фашистских стран, как гитлеровская Германия или Италия Муссолини, не только не препятствовали превращению своих государств в фашистские, но и приветствовали приход фашистских режимов. Ну, а то, что избиратели этих стран ни в меньшей степени не догадывались, чем это может для них самих закончиться, дела не меняет.

Упование на то, что наши деды «во время оно» победили фашизм, крайне легкомысленно, поскольку сегодня уже нет ни того государства, ни того правительства, ни той государственной идеологии, ни того народа, а нарастающий отказ населения ходить на выборы, показывает, что страна активно делиться на два лагеря. Причем, те избиратели, которые сегодня презирают и государственную власть, и обслуживающих ее пропагандистов (на современной «фене» – пиарщиков), это не бомжи – это те, кто искренне проголосует за любую другую власть, лишь бы не эту. За ними же, естественно, пойдут к урнам голосовать за фашистов и те безмозглые, кто сегодня ходит голосовать за нынешнюю власть.

Уповать на возрастающие силы войск МВД глупо, – они формируются из избирателей, посему в настоящем конфликте эти силы всегда примкнут к большинству, а те, кто их сформировал для своей защиты, может еще горько пожалеть об их численности.

Попирающий статьи 13 и 29 Конституции РФ закон «О противодействии экстремистской деятельности» не только уводит в сторону проблему борьбы против собственно фашизма, но и помогает учреждению фашизма. Поскольку имитацией кипучей деятельности по его исполнению правоохранительные органы подменяют те реальные меры по защите демократических завоеваний в России, которые действительно уже пора предпринимать в этом вопросе.

Кроме того, неясность в самом толковании слова «фашизм» привела к тому, что это слово активно используют для целей политической борьбы именно фашиствующие проходимцы. В частности, как вы увидите из этой книги, особенно активно использует слово «фашизм» иностранная агентура, действующая в России для достижения в России целей, нужных иностранным государствам и организациям, содержащим в России эту агентуру. Достигаются эти цели, противоречащие интересам России, путем создания России имиджа страны, «скатывающейся в пучину русского фашизма».

Что касается лжи и тенденциозных извращений, то это отдельный вопрос, естественный для пропаганды. В данной же работе речь идет о том, что использование этой лжи возможно только потому, что при отсутствии внятного толкования слова «фашизм» оно толкуется так, как это нужно врагам России, и используемая ими ложь легко становиться «фактами», доказывающими «русский фашизм».

Вы увидите, что пока государство возится с «дохлой кошкой» какого-то там экстремизма, реальные фашистские силы придают России статус «фашистского государства» с очевидной целью – представить в глазах всего мира дальнейший фашистский переворот в Россиив качестве «мер по защите демократии», как это относительно недавно сделал Пиночет. И эта реальная опасность требует начать борьбу с фашизмом с установления точного значение самого этого слова.

И сделать это необходимо для того, чтобы, помимо своей научной состоятельности, это толкование не давало списывать на фашизм любую драку или преступную разборку уголовников. Не давало возможности при наличии массы организаций, имеющих в своем названии слово «еврейский» или «чувашский», объявлять фашистской любую организацию, имеющую в своем названии слово «русский» или «национальный», – для того, чтобы заняться собственно фашистами в России.

Проблема в том, что, начиная с появления слова «фашизм» в русском языке, оно не обозначало того явления, которое описывало у себя на родине в Италии. Фашистская партия Муссолини сразу же стала сначала соперником, а потом и органическим врагом коммунистических течений, в связи с чем в Советском Союзе словом «фашизм» стали называть наиболее опасных врагов коммунизма и СССР вообще. Так «фашистами» стали немецкие национал-социалисты Гитлера, которые возмущались тем, что их записали в партию Муссолини, но их возмущения были тщетны, – пропаганда СССР, да и союзников по антигитлеровской коалиции, упрощавшая себе работу введением унифицированного слова для всех врагов, одержала победу над логикой.

В русском языке за этим словом был навечно закреплен статус какого-то крайне негативного и враждебного явления – и это считалось главным, – а то, что никто толком не понимает, что это за явление, пропагандистами считается второстепенным и даже полезным. Однако, польза людей, зарабатывающих себе на жизнь обманом населения, и польза народа и государства – это все же очень разные вещи.

Однако вернуться вспять невозможно, даже не принимая во внимание потребностей пропаганды: как бы мы ни пытались внедрить в умы людей научное понятие этого слова, – то, которое оно имело в итальянском языке, – но слово «фашизм» уже не отделимо от своего негативного смысла, практически никак не связанного с фашистской партией Муссолини. При слове «фашизм» никто о Муссолини и его чернорубашечниках и не вспоминает, зато у всех возникает чувство острой ненависти, сопряженной с чувством опасности, хотя из-за отсутствия корректного толкования этого слова никто толком не знает, кто такие фашисты на самом деле и чего от них ожидать. Вина за это лежит на философах и филологах, которые в данном случае поступают не как ученые, а как работники пропагандистского аппарата правящего режима.