Сборник статей - Ялта-2015. Литературная конференция. Сборник докладов

Папу и меня поселили в большой комнате со стоящими по стенам высокими панцирными кроватями, с горами подушек на них и окнами во двор под сенью густых виноградных плетей, цепляющихся за деревянный решетчатый козырёк: и днём тенёк, и ночью защищает ото всего мира – уютно, как в коробочке. Утром папа плотно закрывает окна, задёргивает плотные шторы, не оставляя ни щёлочки, чтобы солнце не смогло пролезть в комнату, тогда утренняя прохлада сохраняется до самого вечера, когда в тёплом молоке сумрака мы, распаренные, пропечённые солнцем, возвращаемся с ужина; самое главное – провести папу каждый раз новой дорогой – подальше от центральной улицы, где стоит белая бочка с красным молодым вином, как у нас в Москве продаётся квас, так в Рыбачьем – сухое, обманчиво лёгкое домашнее вино.

И я, и папа – я очень на него похожа: карими глазами и тёмными слегка волнистыми волосами, тонкой костью, оливковым цветом кожи – загорели очень быстро, а сестра, белокожая, со светло-зелёными глазами, сильно обгорела на солнце. Но зато у неё загар – красивого цвета, а мы с папой загораем до черноты, как арабы – если согнуть руку в локте, то цвет в складке кожи как у фиолетового негра, не-не, лилового – папа любил Вертинского, и мы смеялись, и он напевал песенку о том, как «лиловый негр вам подавал манто». Обгоревшая Ира осталась дома, вот я и сказала «дома» – быстро привыкает человек: переночевал пару раз и говорит про новое место «дом», а папа и я поехали на экскурсию в Судак, в Генуэзскую крепость, висящую над Судакской бухтой на скале под названием «Мыс Девичьей башни». Я сразу представила себе девушку, дочь генуэзского консула Фредерико Астагуэрро, он хотел выдать ее замуж за своего друга, а она была влюблена в местного бедного юношу и в день свадьбы с нелюбимым бросилась со стен крепости и погибла… или стала русалкой! И уплыла в тёплое море, подсказала мне услужливая шпана воображения! «Услужливая шпана воображения», – так тоже мой папа говорил.

Оказалось, что в целом я угадала.

Ощерилась башнями, защищаясь от всего мира, Генуэзская крепость, а Девичья башня парит в небе как памятник любви и верности. Будто выросла крепость из скалистой горы после магического ритуала.

Давным-давно сильный маг родом из Эллады сошёл на берег – и сразу почувствовал, что крепость, построенная на этой скале, будет неприступной, как зубы дракона, хотел он построить её из местных пород, обломков скалы, скрепить их раствором кварцевого песка на яичном белке павлинов, чтобы такие стены ни одно войско не могло разрушить. Хотел сделать всё без волшебства, но на такие стены ушли бы долгие годы, но не было у него времени: в дальнем плавании заболела его любимая дочь, девушка-красавица по имени Агния, что значит «непорочная». Горела она как в огне, и такой сильный огонь сжигал её изнутри, что умирали одна за другой её любимые птицы, остался один павлин, – боялся отец, что умрёт и она со дня на день, больно было ему смотреть на птицу: казалось ему, что «глаза» на ярких перьях потускнели, и погибнет его дочь одновременно со своим последним павлином.

Не обойтись без магии: не теряя ни секунды, изредка оглядываясь на корабль у берега, будто он своими взглядами придавал сил больной дочери, маг, цепляясь за клочки травы и корни кустарников так сильно, что оставались они у него в поцарапанных руках, забрался на вершину скалы и при свете заходящего солнца бросил окрашенные его кровью стебли и корни вниз: пока летели они по воздуху, превращались в камни, грохот стоял, будто в первый день творения; прикоснувшись к земле, камни вставали башнями, а стены с зубцами как змеи ползли между ними, соединяя башни в неприступную крепость. Наконец каждый камень нашёл своё место, гул и грохот стихли, тогда великий маг отёр потное лицо свое, смахнул горячую влагу, там, где она упала на землю, из расселины забил горячий источник.

Раскрыл руки волшебник и как птица перелетел на свой корабль, обнял свою больную дочь и вернулся в крепость, устроил её в самой высокой башне. Понравилось девушке в новом жилище: зелёные ковры как мох на стенах и ветвь дерева прямо из стены для любимого павлина. Стала выздоравливать красавица Агния: с каждым днём наливались румянцем её щёки, глаза заблестели, стала она спускаться вниз и подниматься с кувшином вверх – окрепли ноги, сама стала набирать воду – обрели силу нежные руки. Свежий морской ветер перебирал пряди её волос, когда она стояла у окна своей башни – заблестели и стали густыми и гладкими тёмные волосы, стала смеяться и петь песни дочь волшебника. Ожил и павлин, бегал за своею хозяйкой как щенок.

Не мог нарадоваться отец на свою дочь Агнию, самую красивую девушку в Тавриде! «Надо искать мужа, чтобы не чувствовала она одиночества, когда меня не станет, – подумал он. —

Вот Диофант, хорошего рода, молод, а уже стал военачальником и моею правой рукой – не найти лучшего мужа для моей Агнии».

Был поздний вечер, маг поднялся к дочери в башню, вывел на зубчатую стену, показал ей рощу в долине, где блестели при свете звёзд кроны лавровишневых деревьев, и сказал:

– Завтра сходи туда и набери гибких веточек с душистыми листьями, сплети два венка и кужину спускайся вниз: я познакомлю тебя с твоим будущим мужем, – улыбнулся отец, – да, и не забудь надеть самое богатое платье.

Послушная дочь сделала, как ей велел отец. Утром, как только из волн морских вышло обновлённое румяное чистое светило, девушка, надев простую белую одежду, направилась к лавровой роще. С высоты крепостной стены роща, казалось, была недалеко от крепости, а когда она стала мерить шагами горную тропинку, выяснилось, что идти туда далеко и долго. Девушка шла уже несколько часов, подол её платья запылился, острые камни порвали его, она раскраснелась, волосы растрепались, и никто никогда не подумал бы, что она дочь великого мага, царевна. Но характер у неё был – огонь, и трудности только раззадорили её, она шла быстрым шагом уже долго, но рощу так пока и не нашла. За ней семенил, изредка вспархивая, павлин. «Поторопись, петушок», – подгоняла его девушка.

– Стой, кто идёт, – услышала она, и на тропинку перед ней спрыгнул со склона молодой парень. – Чего тебе надо? Здесь никого не бывает, кроме меня и моих овец, я уже и забыл, как выглядят девушки. Разреши мне полюбоваться твоим лицом, а то вижу целыми днями только кудрявые овечьи лбы, – улыбнулся парень.

– Смотри, не жалко, – гордо сказала Агния, – только тогда и я буду смотреть на тебя!

Юноша смутился: достойная соперница – язык что кинжал.

– Гляди, – сказал он, – только не отрывай от меня глаз!