Пётр Курков - Вселенная Александра Казакова

«Вас не накроет лавиной несущественной информации, потому что программные средства будут фильтровать поступающую рекламу и корреспонденцию…» Но кто помешает сделать «интерфейс» на самом деле «дружественным» не пользователю, а производителю, или провайдеру, или политиканам? В нынешней реальности, как известно, именно так дела и обстоят. Поисковые машины Internet почти все субъективны и пристрастны, работая в интересах сайто-владельцев. Но Internet еще не управляет пользователем. Он еще не выбирает за него «оптимальный» вариант вложения денег и не компилирует для него персональные вечерние известия…

Кто в «Прекрасном новом мире» Гейтса устережет сторожей? Кто проконтролирует людей, создающих «интерфейсы»? Гейтс ничего об этом не говорит. Проблемы охраны личности он касается только в связи с огромным количеством информации о самой личности, которая тоже неизбежно будет находиться в Сети. Для борьбы со злоупотреблениями «придется выработать политику, направленную на охрану этих данных. Реализация этой политики ляжет на администраторов сети…». Следовательно, у Сети вдруг обнаруживаются некие безликие, всемогущие и непогрешимые Администраторы, которые владеют ситуацией и неусыпно хранят личные тайны обывателя. Внезапно выясняется, что светлое будущее Гейтса стоит на неявном тотальном контроле… И кто же будет, в свою очередь, следить за этими Администраторами?

…Знаете, почему демократия на практике оказывается наименее худшей формой правления? Потому что она единственная кое-как, но решила вопрос контроля над властью. Теоретически любой другой общественный строй куда лучше демократии. Возьмем хотя бы абсолютную монархию. Монархи избавлены от предвыборных кампаний, не нуждаются в поддержке партий, корпораций и СМИ – значит, им не надо отдавать долги, в ущерб стране защищая чьи-то частные интересы. Будущий монарх с малолетства предназначается для правления и может получить соответствующее образование. Наконец, правя пожизненно и собираясь передать престол детям, монарх лично заинтересован в долгосрочной стабильности и длительном процветании страны – в отличие от президента, которому есть дело только до ближайших четырех-пяти лет…

Вроде бы, рассуждения бетонные. Так почему же на практике все наоборот? Потому что теория работает только в случае с великим человеком, который контролирует себя сам. Да, великий монарх куда полезнее для страны, чем великий президент. Но величие – исключение. В массе своей и монархи, и президенты – простые, незамысловатые люди со своими мелкими страстишками. Власть растлевает почти каждого, и почти каждый стремится использовать ее исключительно для удовлетворения личных прихотей. Но за демократическим президентом постоянно следят. Ему просто приходится исполнять такой минимум общественно полезных функций, чтобы выглядеть прилично. А за абсолютным монархом никакого контроля нет со всеми вытекающими… Вот и вся разница.

Теперь ответьте: что такое демократия без контроля за лицами, управляющими деятельностью самого мощного общественного инструмента? А ведь поставить их под контроль невозможно. Традиционным орудием демократического надзора является свобода распространения информации, но в нашем случае эти лица информацией-то и управляют… И парадокс в том, что сама информационная свобода, порождая необъятное море ресурсов, вынужденно порождает и управление. Змея кусает себя за хвост. Слишком большая аморфная структура либо разваливается, либо самоорганизуется, стихийно создавая внутреннюю иерархию.

Причем, в отличие от всех тоталитарных структур прошлого, нам-то с вами не сообщат, что власть переменилась. В обывателе будут поддерживать уверенность, что он – центропупие мира, ему будут объяснять, какой он замечательный, как он шибко растет и куда он идет; его будут сытно кормить, сладко поить, обучая развлекать… Какое-то время.

…Многие, наверное, когда-то что-то слышали о книге Дж. Оруэлла «1984». В советское время и в «эпоху перестройки» она была у нас жутко популярной, так как считалась антисоветской. Нынче, видимо, ее вежливо полагают классикой (то есть чем-то почтенным и неактуальным, как Десять Заповедей). Между тем общество «1984», где с каждого угла «Старший Брат смотрит на тебя», – это вовсе не сиюминутная политическая аллюзия на конкретный Сталинский режим. Собственно, в книге всего-навсего показано изнутри общество, достигшее абсолютного совершенства в овладении информацией и в манипулировании ею. Именно поэтому ее так страшно читать.

А в книге Гейтса нигде не написано: «Дружественный Интерфейс смотрит на тебя». У Гейтса вроде бы совершенно противоположные цели, предложенный им мир выглядит таким уютным… как мышеловка на меху. Очень трудно сообразить, что в действительности обе книги исходят из одной и той же предпосылки даже развивают ее в похожих направлениях. Великая все-таки вещь – интонация. Две книги разнятся как свет и тьма только потому, что один автор смотрит на «прогресс информационных технологий» с ужасом, а для второго «прогресс» и «светлое будущее» суть синонимы, и он полон оптимизма (или талантливо стремится наполнить оптимизмом нас)…

И все было бы замечательно; да только вот однажды Европейская культура уже переживала период детской веры в величие прогресса и в скорое построение светлого будущего на базе достижений естественных и социальных наук. Если кто не помнит, было это аккурат 100 лет назад, в конце XIX – начале XX века. Тогда апологеты научно-технических молочных рек и пророки социальных кисельных берегов дождались соответственно Первой мировой войны и Великой Октябрьской революции. С тех пор мы, несомненно, сильно продвинулись на пути прогресса. Что, попробуем еще разок?..

Преддверие Нового года. Зима. «Достать чернил и плакать…» Сейчас уже никто и не упомнит, насколько пророческой казалась эта строка в эпоху развитого застоя, когда «чернилами» именовался дешевый портвейн. Недаром кто-то из моих юных коллег пишет в этом же номере ПЛ о великих писателях, пронзавших взором грядущее… К чему сие отступление? А русской зимой вообще модно отступать. То французы отступают, то немцы… Вот и я решил: настала пора авторского отступления. Если помните, в предыдущих опусах очень я любил использовать разные монархические лица: третье лицо («автор полагает…»), а то первое множественного числа («мы надеемся, что…»). Оно, конечно, полезно, ибо такой грамматический маневр сразу придает тексту солидность (безотносительно к его содержанию), но – устал. Хочется все-таки иногда отступить от вальяжного «автора» и повернуться лицом к себе. Тем более, что этого «себя» с каждым днем становится все меньше и меньше: жизнь помаленечку откусывает от тела, работа – от рассудка, Интернет – от души… Каждый из нас однажды станет окончательным третьим лицом, для достижения этого состояния специальных тренировок не надобно (хотя йоги и чатлане уверены в обратном)…