Андрей Агафонов - Все засмеялись, а Гитлер заплакал. Публицистика

Конечно, можно было бы и просто уехать. Такие попытки Доренко предпринимал неоднократно, затем возвращался. Больше всего понравилось в Африке, где начинал, продолжал, где человечество начиналось и продолжается. Темп жизни безумный, именно жизни, не ее имитаций: «Постклимактерические женщины из России вдруг рожают, в оставленной вчера посуде уже плавают черви, уши беременной собаки во дворе разъедают личинки, а в личинках уже тоже кто-то поселился. Это фейерверк жизни-смерти. И это родина человечества. Очень чувствуется, что родина человечества».

Вот эта нота не была расслышана в свое время: «Послушай… далеко на озере Чад изысканный бродит жираф». Для журналиста-международника, который и не собирался никогда работать на внутренний рынок, который еще со времен учебы в Университете дружбы народов имел возможность читать что хотел, любые журналы, газеты, книги, а ностальгию по родине преодолевал, жаря зеленые ананасы вместо картошки, и в собственном бунгало пробивал себе тропинки в завалах фруктов, выменянных на одеяла – нормально не думать дихотомиями, то есть либо-либо. Либо мы, либо они. Там никаких «мы-они» нету, там одно превращается в другое с космической скоростью, жизнь – а не театр. Но уж коли насилия не избежать – расслабься и попробуй получить удовольствие. Если уж неизбежно работать на кого-то, так почему не на самого лучшего, самого умного – почему не на Березовского?

Ведь общества – нет. Движения – нет. Только унылое топтание на месте, шаг вперед – к свободе, два шага назад – к папе-государю. И вурдалакам. Свободный человек, изнутри свободный, не может не видеть эту их вурдалачью сущность – так чего же и не вбивать осиновые колышки во все радостно подставляемые тушки? Да еще если за это и деньги платят.

Разрушив структуру общества, государство, по Доренко, может рассчитывать только на силовиков и маргиналов. Но маргиналы – заводная публика, и чтобы быть им любезным, нужно бежать впереди них, ломая и круша все то, что не они. Не успеешь – они тебя сомнут. В этом Доренко видел главную опасность для Путина и даже предрекал Шаманова в преемники. Теперь он так не думает, теперь он призывает всех присмотреться к Хлопонину. Или Абрамовичу. Смешно звучит, говорите, президент Абрамович? Посмотрим, как вы посмеетесь, когда он действительно станет президентом.

Но возможны и худшие варианты развития событий – например, окончательная дезинтеграция государства на несколько отдельных. Только предельная финансовая и политическая централизация удерживает тот же Дальний Восток в подчинении Москвы. Они пока не чувствуют себя равными партнерами Сеулу и Токио. А вот когда почувствуют, то скажут России: вы ходите в кокошниках, и мы в кокошниках. У нас много общего. Но торговать мы будем с ними, а не с вами.

Это глобальные рассуждения, которые не интересуют никого до тех пор, пока не становятся реальностью. Из нашего общего будущего вернемся к будущему нашего героя.

Боюсь кого-то огорчить, но, если Доренко вернется на экран (а он всегда возвращается) – в любом качестве и на любом федеральном канале – он легко затмит и Шустера, и Познера, и Парфенова, и кого угодно еще. И мы простим ему все его блуждания, как он прощает нам наши. Поскольку, бесконечно нам чуждый и бесконечно от нас далекий, Доренко более наш, чем все его критики вместе взятые. Так уж он чувствует и настолько хорош как актер. А для актера, любит он повторять, искренность и игра – одно и то же.

О морали

Я приверженец традиционной морали, христианин. Поэтому я всячески избегаю любых злачных мест: ни разу в жизни не был, например, в казино.

О Березовском

Березовский человек увлеченный и платит за организацию завтрашнего восхода. Но восход все равно состоится и без него и его денег. Такова природа вещей. Такова природа людей. Вы не должны вытягивать лапы утке и укорачивать лапы журавлю, потому что это противоречит их природе, учит Чжоу-цзы.

О друзьях

Мы с Борисом друзья. Я считаю его одним из умнейших людей в России, а он восторженный поклонник моего профессионального таланта. Друзей среди политиков у меня только двое: он и Григорий Явлинский, за которого я всегда голосую.

О реформах

Горбачев проводил реформы зажмурившись, Ельцин – не приходя в сознание.

О выборах-1996

Штаб поддержки Ельцина против коммунистов был по самоопределению «нашим общим демократическим делом». Потом он стал для участников этого штаба просто «нашим общим делом». А в конце он стал для них «Сosa nostra».

О Чечне

В идеале такие войны надо начинать так, чтобы на утро мы уже видели трупы Масхадова, Басаева и Хаттаба. С этого начинается война. Если спецслужбы заняты работой, а не подслушиванием и подглядыванием за простыми гражданами. А война, которая идет сейчас, будет тянуться как минимум одно-два поколения. Путин этого хочет? Да, потому что ему это выгодно. Он говорил о том, что второй срок для него не проблема – очередная антитеррористическая операция решит второй срок. А следующая, надо думать, антитеррористическая операция решает третий срок. А если взорвать потом десять домов в Москве, то и четвертый срок будет. Механически.

О Путине

Я как считал Путина функцией, так и считаю. Считал подающей надежды, небезынтересной функцией. Теперь считаю слабой функцией. И вредной функцией. Еще упрощая, скажу, что считал его добрым недотепой, он оказался недотепой злым.

О «Единой России»

Партии вообще никакой нет – это ватага. «Мы ватага Путина. Какая у нас идеология? У нас идеология ватаги Путина».

О женщинах

Женщины привязчивы, их никогда не удовлетворит порыв похоти. Им понадобится получить вас целиком. И тогда вы должны будете либо рваться на части, либо жениться раз в месяц, либо быть с ними жестоким. Все три вещи для меня невыносимы.

О досуге

Я много путешествовал с фотоаппаратами: Аризона и Невада в США, Пекин, Шанхай, Ухань, Шие, Удан-шань в Китае, Мальдивы, Шри-Ланка, Кения, Испания, Англия, Латвия, Франция, Египет. Ходил на катере с дайверами на острова Бразерс в Красном море и на Тиссельгорм. Очень люблю свои фотокамеры, просто даже держу в руках для поднятия настроения.

В Москве – лук, три раза в неделю верховая езда в необременительной форме. Читаю, пишу понемногу для себя всякую ахинею. Еще рублю дрова на даче. У меня на даче нет ни электричества, ни котельной и я топлю дровами. Я знаю только об одном человеке, который систематически рубил дрова и был после этого застрелен. Николай Второй. Но его не только за это застрелили.

О телевидении

Я не смотрю телевизор. Уже много лет. Чтобы не испортить вкус. За одним исключением. Я изредка смотрю новости НТВ. Вообще, телевидение, согласитесь, род искусства, направленный, главным образом, на развлечение малообразованных классов. Я бы не советовал Вам тратить время на телевидение.