Евгений Панов - Душа не выстрадает счастья, но может выстрадать себя

Почему? Ответ прост: препарат оказался не нужен. Кому? И здесь ответ не труднее. Горький опыт убедил Сенина: во-первых, врачам, во-вторых, коррумпированным чиновникам. Он, по простодушию, не излеченному годами изобретательских мытарств, полагал, что дешевое, эффективное, быстродействующее, не имеющее противопоказаний, не дающее побочных эффектов, нетоксичное лекарство должно пойти нарасхват и предлагал его открыто и бескорыстно. И недоумевал, почему врачи отводят глаза и мямлят что-то про «замечательные новинки, которые недавно получены». Но тот самый главврач городской поликлиники, которого Сенин вылечил, и после исцеления не стал его союзником. Врач, спасибо ему, был честен: «Поймите, ваш препарат нам не нужен, у нас – свои лекарства, свои поставщики, свои налаженные каналы, свои давние связи, в общем, свое дело, свой бизнес». Главврач не сказал – «клановый», но так оно и было.

И Сенин понял: чужак, несущий непрошенное добро, в нем лишний. И ушел ни с чем, оставив в кабинете всю свою наивность. Потому что ясно увидел – сказанное в приступе откровенности главврачом могли бы слово в слово повторить Сенину чиновники. В их клановый, часто родственный, даже семейный бизнес посторонний препарат никак не вписывался. Тем более, хороший. Тем более, отечественный. Все эти профессиональные, медицинско-фармацевтические, они же дружески-родственные кланы имели давние и прочные, хорошо оплачиваемые (в том числе, регулярными «откатами») контракты с иностранными фармацевтическими компаниями, закупали у них лекарства для страны и вовсе не собирались эти отношения разрывать, менять поставщиков на каких-то других, тем более, отечественных. Эти последние в качестве конкурентов кланам были ни к чему, они помешали бы зарубежным корпорациям беспрепятственно сбывать в Россию свой товар. А именно в этом и состояла главная задача кланов. В этом, а не во внедрении каких-то новшеств, будь они хоть трижды эффективны. И когда Сенин стал, что называется, «качать права», напоминать о страдающих больных, взывать к долгу врача, милосердию, патриотизму, ему – через третьих лиц – прозрачно намекнули: противодействие его активности будет хорошо организованным, отпор – быстрым и жестким.

На него и нарвался Сенин, когда, проигнорировав намеки и угрозы, попытался вместе с партнерами распространить свой препарат самостоятельно, начал раздавать его бесплатно по аптекам. Аптекам приказали сенинское лекарство не брать, и они не брали. Попробовали развозить его по клиникам – отказ. Участвовали в выставках, ярмарках, давали рекламу – безрезультатно. Каждый раз события развивались по одинаковому сценарию: сначала – вспышка интереса, вполне объяснимого, потом – глухое молчание.

Сенин чувствовал себя загнанным в угол. Опускались руки. Добил его компаньон – ударом в спину. В те годы в бизнес ринулась масса бывших армейских офицеров и офицеров разных спецслужб. Вот и компаньон Павла Андреевича был оттуда – бывший военный, полковник, политработник. Человек толковый, но – пьяница. Его периодические запои сильно вредили делу. В конце концов, Сенин не выдержал, сказал компаньону:

– Или вы все это раз навсегда прекращаете, или…

Что значило это «или», тот понял и сидел, пригорюнившись. Тут как раз приехали заступать на пост охранники.

– Что с тобой, Петрович? – спрашивают.

– Да вот Павлуха опять ругается.

– Да гони ты его самого пинком под зад! – советует охрана, не зная, что Сенин слышит их разговор. После ссоры он тоже расстроился и прилег на диван в соседней комнате.

– Как это «гони»? – отвечает компаньон. – А идеи откуда возьмутся? Ты, что ли, принесешь? Все идеи у Павлухи рождаются. Пинка!.. Может, попозже, когда все свои идеи выложит.

Сенин слышит это, и его всего переворачивает, как в молодости, когда окорачивал блатных и шпану, устанавливал порядок кулаками. Но нет, сейчас его уже не втянуть в примитивную драку. Выходит к ним. Следует немая сцена, как в гоголевском «Ревизоре». Говорит спокойно:

– Гнать меня пинками не надо. Сам ухожу.

И уходит из совместного дела. И снова – в никуда.

Первые шаги, которые делает человек для внедрения своего открытия или изобретения – это шаги в чиновничий кабинет. И очень часто первые слова, которые слышит от чиновника – «нам это не надо». Вариант – «отдай нам, а то…» Что именно? Не пустим. Сгноим. Уничтожим.

Некоторых это отвращает от изобретательства навсегда. Их новаторский путь заканчивается, по сути, не начавшись, тут же, у стола чиновника. Меньшинство закаляется в общении с чиновниками, но чувство удивления с годами так и не проходит. Павлу Андреевичу, например, было очевидно, что его препарат – идеальное профилактическое средство для армии. Стоит новобранцу, утомленному службой и казенными харчами, три дня его попить, как желудочно-кишечный тракт приходит в норму, предупреждаются гастриты, язвы. Поддерживать армию здоровой – значит поддерживать ее боеспособной. Это же государственное дело! А государственный чиновник говорит тебе знакомое: а зачем нам это надо? А нам это неинтересно. И прочее в том же духе. Он говорит: вы нас, ребята, все равно не обойдете. Выше наших голов не прыгнете, только зря потратите силы и деньги.

Что же было делать Сенину, когда, продвигая препарат, он снова уперся в ту же глухую стену? Требовалось найти какое-то неожиданное, нестандартное решение. И оно, кажется, нашлось. Если не получается с людьми, явилась простая мысль, попробуем с животными. Запустим препарат в ветеринарии, внедрим, распространим, сделаем незаменимым, а потом, заработав репутацию и деньги, вернемся к лечению людей.

Еще раз с соратниками, проверенными еще в изобретательском кооперативе, подвергли препарат самой суровой проверке: давали животным (прося у них прошения!) дозу, превышающую суточную в 5—6 тысяч (!!!) раз и не зафиксировали никаких повреждений. После этого вышли на профессора Торопова, крупнейшего авторитета в области гастроэнтерологии животных.

– Я в чудо-средства вообще-то не верю, – сказал тот, – но если вы меня убедите, предъявите результаты, то буду вам помогать.

Передали Торопову для испытаний 10 упаковок препарата и стали ждать звонка. Прошла неделя. Потом еще одна. Наконец – звонит.

– Я как-то до конца не понял, что за результаты мы получили. Вы можете подвезти еще несколько упаковок?

Подвезли. Пролетел месяц, пошел второй. И вот – долгожданный звонок.

– Приезжайте! – коротко сказал профессор.

Приехали. Торопов приглашает сотрудников, проводивших исследования и заявляет в присутствии всех:

– Я такого результата раньше никогда не видел. Лекарство сработало на сто процентов. А главное, мы вылечили одного нашего коллегу, который четверть века лет мучился язвой. Ему ничего не помогало. И он решился, принял вашу смесь – хуже, мол, не будет! Сделали гастроскопию до лечения и после. Язвы зарубцевались! Человек забросил диету, ест, что душе угодно. Наше мнение: препарат заслуживает самой широкой апробации и внедрения. Используем все наши связи, чтобы его пробить. Подключим людей из Минсельхоза, которые нам помогут.