Евгений Панов - Призванные к другой жизни. Прикосновение к тайнознанию

© Евгений Панов, 2017

ISBN 978-5-4483-6718-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я – русский. И значит, категорически не француз, не японец, не мексиканец. А каждый из них категорически не русский. Я всем им противопоставлен. Есть мы, русские, и есть все остальные: эскимосы, немцы, перуанцы, зулусы. Все они противопоставлены русским. А русские противопоставлены всем этим народам вместе и каждому из них в отдельности. А вот насколько справедливо это в отношении белорусов и украинцев? В какой-мере: ведь мы, например, все-таки не до конца, не до тонкостей понимаем язык друг друга. Однако, не всегда улавливая оттенки, мы всегда уразумеем смысл родственной славянской речи. Отчасти мы противопоставлены, но в большей степени комплиментарны. Комплиментарность – это подсознательная симпатия. «Иди к нам, ты нам подходишь», – могут сказать русские украинцу и белорусу, украинцы – белорусу и русскому, белорусы – русскому и украинцу. Никому другому мы – ни по отдельности, ни вместе – сказать этого не можем. Никому! Не только далекому австралийскому аборигену, но и славянину южному – македонцу, болгарину или славянину западному – поляку, чеху.

Впрочем, не подходить друг другу мы попросту не можем. Мы части одного целого, ветви одного древа. Сему этническому дереву, как говорят историки, две тысячи лет. Они считают с первых славянских памятников, а они известны со II века. Были ли славяне до этого? Скорее, были праславяне, которых византийцы называли антами, а древнерусские летописцы – полянами, был маленький народ, который, выйдя из карпатских лесов, умножился и распространился со временем до берегов Балтийского, Эгейского и Средиземного морей, залил весь Балканский полуостров, а главное для нас, осел на Днепре. Славянская экспансия, по свидетельствам исторических источников, началась в IV веке, длилась до середины VI века и закончилась слиянием с племенами, которые уже жили на Днепре.

К концу VIII века оформился древнерусский этнос и скрепляющее его древнерусское государство. В ХII веке Киевская Русь фактически сошла с исторической сцены. Раскол древнерусского этноса произошел в ХIV веке. Северо-восточные русичи слились с мерей, муромой, вепсами и тюрками из Великой степи – образовались русские. Юго-западные перемешались с литовцами и половцами – образовались белорусы и украинцы. Три народа стали тремя ветвями единого древа, древнерусский этнос вырос в российский суперэтнос, ему снова понадобилась общая политическая, военная, экономическая организация, которая сложилась тогда, когда в ХVII веке в состав русского государства постепенно втянулись Белоруссия и Малороссия.

Куда подробнее историческая канва изложена в исторических сочинениях. Однако многочисленные и красочные подробности былого совершенно неоднозначны. Серьезные, проверенные факты иллюстрируют мысль о единстве наших народов, об общности нашей судьбы. Не менее значительные примеры свидетельствуют об обратном. Возьмите хотя бы историю воссоединения Украины с Россией. К каким умозаключением она должна нас подтолкнуть?

Богдан Хмельницкий, как и казачьи вожди до него, не раз обращался к России с просьбой о присоединении терзаемой поляками Украины, однако московское правительство колебалось. И понятно, почему. В Речи Посполитой видели союзника в борьбе со Швецией, закрывавшей России выход к Балтике. Уважить просьбу Украины означало превратить сильную Польшу из союзника в злейшего врага. Москва копила силы для войны со шведами в Прибалтике, а тут пришлось бы воевать на два фронта!..

Для решения головоломной задачи созываются два Земских собора. Собор 1651 года уходит от решения, Собор 1653 года высказывается за принятие Малой Руси «под высокую руку государя всея Руси» – вопреки насущной необходимости «прорубить окно в Европу». Едва окрепшая Россия вступает в четырнадцатилетнюю войну с Польшей Удар царских войск в белорусском направлении отвлекает основные польские силы, что позволяет казаком очистить от шляхты всю Украину.

А дальше случается измена. По призыву преемника Богдана Хмельницкого гетмана Выговского к самостийности малороссийские города изгоняют москалей. Как и следовало ожидать, самостийность мгновенно оборачивается зависимостью от Польши. Все возвращается на круги своя. Рада сбрасывает Выговского, избирает гетманом Юрия Хмельницкого, бьет челом перед царем о возобновлении «статей» Переяславской рады и о помощи против Речи Посполитой. Московское войско опять вступает на Украину и… опять случается предательство – на сей раз казацкой верхушки.

Измен будет еще много. Еще много раз будут собираться Рады. И новых гетманов будет много. Под их властью растерзанная междоусобицами Украина превратится в сплошную руину. Выйти из смуты без помощи России Украина уже не могла. Она снова просит московское правительство ввести войска, но Москва, ссылаясь на прошлые «воровство и измены», отказывается. Тогда малороссийские мещане соглашаются на правление царя «по всей его государственной воле» – так же, как и всеми прочими землями и городами царства. Украина готова войти в Россию на условиях безусловного подчинения и только на таких условиях Россия возвращается на Украину.

Первый и главный вывод из этой истории таков: она, история, не могла бы разыграться, скажем, в британском мире, в отношениях, допустим, между Англией и Шотландией. Там, где нет друзей или врагов, есть только интересы, подобное немыслимо, там главенствует прагматизм, целесообразность, соображения государственной выгоды – все то, чего не обнаружишь в отношениях между Москвой и Малороссией. В них не заметно ни расчета, ни обиды, ни мести. Москву не однажды предают, но ни разу она не становится в позу оскорбленной гордости, ни разу не требует компенсации. Москва терпит и прощает. Так один брат ждет, когда наконец перебесится второй, а что перебесится, вернется домой, займется общим – отцовским – делом, сомнений нет, ведь деваться ему некуда. Это не юридические отношения, отношения договора или контракта. Это отношения крови, судьбы. Это связанность миссией, а в терминах Даниила Андреева, – долженствованием сверхнарода, три части которого составляют белорусы, украинцы и русские.

Сверхнарод этот, на языке Даниила Андреева, или суперэтнос, на языке Льва Гумилева, предназначен Всевышним для выполнения неповторимой задачи в масштабах планеты.